— Кабинет Гворкенстона там, — махнул кот лапой в сторону, изумленно выпучив глаза на раскрасневшуюся возмущенную даму в сползающих на кончик носа очках. — Зеленая дверь дальше по коридору, если после библиотеки по лестнице подняться на второй этаж. А при чем тут жабы и болото? Свезлана...
— Опять?! — Света грозно нависла над которектором. — Сгинь с глаз моих! Только и знаешь, что имя коверкать. Пользы никакой, даром что Жорик, толстый, как диванная подушка, и беспардонный, как все коты мира!
— Какая еще беспардонная подушка? И я уже говорил, что я Аджа...
Что-то вспыхнуло у кота над головой, академическая фигулька на цепочке, висевшая у Райской на шее, нагрелась, и с тихим «пых» пушистый нахал опять исчез.
— И правильно. — Света вздохнула и обмахнулась бланками, зажатыми в руке, как веером. — Толку никакого, только раздражает. А у меня дела, и, сдается, легкими и приятными они не будут. Дорогу узнала, и ладушки.
Следуя указанному маршруту, нужный кабинет она нашла быстро и подивилась на богатую отделку и резные элементы монументальной двери, ведущей в обитель хранителя материальных ценностей.
Изумрудно-зеленая дверь, украшенная резьбой в виде четырехлистного клевера с блестящими желтыми, возможно даже золотыми, заклепками и ручкой в виде бутона, была просто произведением искусства.
— Вот это я понимаю! Вот это, несомненно, оправданные расходы, — ехидно буркнула себе под нос Светлана Львовна, вспомнила убожество дома для поступающих и решительно постучала по самому крупному лепестку клеверного узора, намереваясь выбить все положенное в полном объеме!
— Войдите, — раздалось из-за двери, и Света нажала ручку.
Помещение, в которое она попала, вызвало восхищенный вздох. Кабинетик в зелено-золотистых тонах был потрясающе уютным.
— Доброго дня, милейшая мадам. Позвольте вашу накидочку, а то у меня жарковато, — поприветствовал ее, встав из кресла около камина, невысокий старичок с ярко-рыжими волосами вокруг лысинки и точно такой же бородой. Даже на кончиках острых ушей шла миленькая бахрома из тонких золотистых волосков.
Приняв у Светланы Львовны уже опостылевшую пелеринку, добродушный дядечка усадил ее в кресло, сложил ручки на объемистом пузике, обтянутом парчовым жилетом, и с улыбкой поинтересовался:
— Так зачем столь милая особа посетила мой скромный кабинет? Мы ведь незнакомы, поэтому вряд ли я смею надеяться, что вы пришли навестить дядюшку Гво просто так?
Светлане даже стало немножко неудобно: она чуть ли не биться собралась за каждую монетку с каким-то чудищем, а здесь вполне милый и приятный старичок. К тому же вежливый.
Под этим впечатлением она рассказала улыбчивому дедульке и про попадание, и про изгоев, и про ворюг, и про заместителя ректора, а еще поделилась планами привести в порядок старое общежитие для поступающих и наладить там нормальное питание.
— Ну вот зачем вам столько беспокойства, а мне убытков? — Мохнатая рыжая бровь вопросительно приподнялась на морщинистом личике, а в травянистой зелени глаз мелькнул и пропал кроваво-багряный отблеск. — Гардеробчик я еще понимаю, дама вы молодая, симпатичная. Зеркальце хотите? Тоже придумаем что-нибудь, вон хоть свое отдам. Мне-то, старику, оно без надобности, просто как память висит, как-никак подарок. А вот продукты если сами будете покупать, то это убытки! Большие убытки, деточка. И опять же ремонт. Ну, понимаю, если у вас в комнате, так и это без надобности. Я вас хоть сейчас апартаментами обеспечу, трехкомнатными. Оставьте вы эти хлопоты.
