Только когда за хлопнувшей дверью раздался шум льющейся воды, Мизери выдохнула. И в этот момент на столе материализовалась Люци.
– Где мой?
– В душе, – сохраняя полную невозмутимость муркнула Мизери.
– Отлично. Отлично. Ищем фото.
– Какое фото?
– Пляж. Мост. Река. Сеня с одноклассниками.
– Это? – белая кошка повела мордой, указывая на стену.
– Оно. Роняем, как только он выключит воду, и ты линяешь к Одину. Белая ты наша горячка, – захохотала Люцы.
– Откуда ты… всё. Молчу.
Вода перестала шуметь и обе кошки прыгнули на стену, сбивая с неё фотографии. С верхней, упавшей снимком вверх в потолок смотрел юный Сеня в обнимку со своими друзьями. Хлопнула дверь ванной и Мизери растворилась в воздухе. Люци задрала заднюю лапу и начала вылизываться.
– Люци?? Ты здесь никого не видела? – кошка прервала умывание и медленно повернулась к хозяину, всем своим видом выказывая недоумение. – Прости, было бы странно, если бы ты мне ответила. Что ты уронила?
Он нагнулся и поднял слегка слинявший красками снимок.
– Хорошо там было. Вода, свежий воздух, тишина и никого вокруг с пивом. Пойдешь со мной? Погуляем?
*
«– Ищешь кого?
– Тишины.
– Ну, тогда ты на месте. Я тебе не помеха. Давай помолчим. – Сказал Один и протянул Сене железную кружку, пахнущую летом, мёдом и счастьем. Парень принял и поднёс её к носу, продолжая принюхиваться и удивляясь подтверждению дикой мысли – пахнет счастьем. Разве счастье пахнет? И вдохнул посильней. От напитка пахнуло одновременно молодой листвой и хвоей, свежим сеном, чётко прослеживались ноты мяты, клубники, апельсина и шоколада. Сеня сделал глоток и отнес кружку чуть в сторону и тут же нестерпимо повеяло сиренью и душу, как судорогой скрутило нежностью и желанием оберегать.
– Что за… чай?
– Чай? – забытый бог заглянул в свою кружку, словно сверяясь с составом и пожал плечами. – Отвар. Дары земли. Цветы сушенные, травы, листья, плоды. Всё настоящее, как жизнь. Не понравилось?
– Не сказал бы. Необычно.
– А жизнь обычной не бывает. Она всегда другая. Каждый день не похож на предыдущий.
– А кажется…
– На то и слово такое «кажется». Вводное слово означающее неуверенное предположение. А надо не предполагать. Нужно проживать.
– Вы кто?
– Я? Не узнал? Бог я. Забытый, правда. Но бог.
Сеня присвистнул и неожиданно для себя перешёл на «ты» и уличный сленг.
– Да ты гонишь, дядя.
– Я то? Иногда. Вот смотри, парень. Сейчас сюда придет твоя судьба. Вязальщица уже связала полотно вашей судьбы. И вот, что прикольно. Вязальщица и есть твоя судьба. Её зовут Агата. И мы будем спасать мир.
– О как! А зачем придет? Знакомиться? – хмыкнул Сеня, все больше веселея. Ему явно нравилось происходящее. Не то, чтобы он верит бродяге, но и неверия не было. Так фифти-фифти. Середина-на-половину.
– И это тоже. Но с начала. Она- вязальщица. Ты- пророк. Я – бог. А все эти «узнай меня, милый» мы оставим богиням и тем, кто ими прикидывается. А мы сделаем так…»
*
– А мы сделаем так. – Незнакомец встал. С начала его тело покинула вполне себе современная одежда, но нагим он не оставался. Место одежды тут же занимала татуировка – нескончаемая вязь: рун, растущих деревьев, летящих птиц, скалящихся волков и медведей. На его левом плече вставало солнце, а на правом оно уже тонуло в морских водах. Незнакомец становился выше и шире в плечах, его волосы достигли поясницы и стали седеть. Тело накрыли одежды из кожи, а на плечи упал старый рваный плащ. Глазница истекла кровью и её накрыла грязная тряпица. Карканье воронов, спикировавших на плечи богу, поставили точку.
