Позади что-то плеснуло, и, обернувшись, Степан увидел разошедшиеся по ряске пруда круги.
– Так там и рыба есть? – поинтересовался он у кота. Тот неопределенно повёл мордой, то ли выражая сомнение, то ли говоря: «Да разве это рыба! Мелочь!».
Огород и сад соединялись с верхним двором собственным набором лестниц. Статуй псов возле них не было, но и здесь в дело пошел всё тот же серовато-зеленый местный камень. Степан задумался, по чьей же причуде главную башню сложили из жёлтого ракушечника, который явно пришлось завозить специально для стройки, и, возможно, издалека.
На половине подъёма к дому одну из террас целиком занимали три теплицы с побитыми стёклами, а верхние террасы когда-то были предназначены под виноградник.
– Я думал, в Бретани предпочитают сидр? – обратился Степан к коту. Тот резко махнул хвостом из стороны в сторону, показывая своё несогласие с таким однобоким суждением. – Так, наверное, тут должен быть и винный погреб?
Ответом ему было всё то же короткое утвердительное мяуканье.
Закончив с террасами, человек и кот вернулись на верхний двор. Степан с сомнением оглядел снаружи оранжерею, но решил, что на расчистку входа уйдёт слишком много времени, и проще будет попасть туда изнутри дома. Напротив оранжереи, на другой стороне двора, в ряд выстроились три небольших коттеджа – похоже, там когда-то жили те, кто работал во дворе усадьбы.
«Сколько же здесь было слуг», – невольно подумалось Степану, которого вдруг одолели сомнения: «А я-то собрался в одиночку привести тут всё в порядок. Наивный».
Отогнав от себя невесёлые мысли, хозяин шато обогнул коттеджи, и увидел за ними скотный двор. Тут имелся просторный птичник с проржавевшими сетчатыми стенками, разделённый на несколько секций. Рядом располагались коровник и свинарник, все двери в них стояли распахнутыми настежь. Чуть подальше виднелось здание конюшни с высокой крышей – Степан сообразил, что там, на чердаке, должен помещаться сеновал. Деревянные брусья, из которых были устроены ограждения загонов, за годы под открытым небом стали серовато-зелёными. С обратной стороны к постройкам скотного двора примыкали мастерские и навес, под которым когда-то, видимо, ставили технику. Рядом с навесом возвышалось каменное кольцо старинного колодца с ржавой цепью на вороте, а напротив, на удалении от мастерских и животных, помещалось длинное двухэтажное здание.
– А это что? – спросил Степан у кота. Тот махнул лапой в сторону виноградников, потом указал на землю перед собой, и изобразил, будто топчется на месте. Затем точно так же махнул на скотный двор и, выпустив когти, прочертил на пыли в земле глубокие борозды.
– А, понял. Давильня, сыродельня, мясницкая? Ого. Сделано с размахом!
Кот согласно кивнул.
– Сомневаюсь, что одна рента тут поможет, – продолжал рассуждать Степан. Он уже начинал привыкать к их с котом односторонним беседам. – Пожалуй, лучше всего будет устроить здесь что-нибудь вроде экоотеля.
На морде кота выразилось полнейшее недоумение.
– Ну, гостиница для любителей гулять на природе, дышать свежим воздухом. Ведь здесь совсем рядом какие-то пустоши?
Кот лапой махнул на юг, куда-то за скотный двор.
– Ну вот. Наверняка туда приезжают туристы. Может быть, что-то удастся получать и с леса – я вроде бы где-то читал, что во Франции дорогие дрова.
Кот возмущённо фыркнул.
– Месье Руй, я не собираюсь уничтожать лес! – поспешил объяснить Степан. – Я только подумал, что можно было бы использовать те деревья, которые сами падают от старости или ветра. Ну и, может быть, собирать лекарственные травы, ягоды, грибы. Во Франции ведь едят грибы?
