Дальняя от входа часть комнаты имела форму пятиугольника: диагональная стена её была смежной со стеной башни, и здесь, как и в башне, у стены располагался большой камин. Должно быть, использовать его было накладно, поэтому прямо в мраморный портал установили маленькую металлическую печку, выведя её трубу в каминный дымоход. Рядом с камином помещался шкаф – полки в нём оказались забиты отрезами и кусками разных тканей – а напротив стоял рабочий стол с множеством выдвижных ящиков. На столе, прикрытая деревянной крышкой, обнаружилась старая швейная машинка.
– Нам везёт! – обратился к коту Степан. Бегло просматривая ящик за ящиком, он вскоре нашёл мотки разноцветных лент, и теперь отрезал от каждого понемногу. – А цвет и длина имеют значение? – забеспокоился Степан. Кот отрицательно мотнул головой.
– Тогда порядок, мы готовы. Идём дальше?
Ближайшая к гостиной дверь вела из холла в кухню. При делении наследства старая дама получила целиком прежнюю кухню шато, и, похоже, большей частью оставила её в первоначальном виде. У диагональной стены здесь была устроена ниша с огромной угольной плитой на десяток конфорок; рядом с этим гигантом установили современную газовую плиту. По периметру стен висели старинные шкафчики, в углу была мойка на три раковины. Большой разделочный стол занимал всю центральную часть кухни – его хозяйка, видимо, использовала и для готовки, и как обеденный. К кухне примыкала кладовая, на полках которой стояли запылённые банки, коробки и бутылки.
– Вряд ли это ещё съедобно, – пошутил Степан. Кот согласно мяукнул.
За второй дверью обнаружилась ванная комната. На полке над раковиной до сих пор стояли несколько баночек с лекарствами и стакан, в котором рядом с растрёпанной зубной щеткой сиротливо скорчился почти пустой тюбик зубной пасты. Степан проверил дату: паста была просрочена без малого двадцать лет тому назад.
– Человек не должен доживать в одиночестве, – задумчиво пробормотал он, аккуратно ставя тюбик обратно в стакан.
Правый пролёт лестницы теперь упирался в глухую стену – последствия дележа дома между наследниками – а левый выводил в короткий коридор с крохотным узким окошком в конце, с видом на заросший парк. В коридоре имелось всего три двери, и Степан принялся методично открывать их по порядку, двигаясь по часовой стрелке.
За единственной дверью слева обнаружилась просторная комната, когда-то светлая, но теперь погружённая в полумрак из-за плюща, укрывшего стены дома. Два окна выходили на фасад, а между ними помещалась остеклённая дверь, через которую раньше можно было попасть на балкон. Степан осмотрел её, но открывать не стал: за грязными стёклами можно было разглядеть бурую жижу, в которую годами превращались на балконных плитах опавшие листья.
– Сюда – только в резиновых сапогах. И хорошо бы с автомобильной мойкой, – прокомментировал он коту своё решение.
Эта комната, занимавшая всё пространство над вестибюлем и гостиной, прежде служила, наверное, чем-то вроде салона. В углу, у выхода на балкон, стоял рояль, позади него в двух больших кадках возвышались засохшие мёртвые пальмы. Напротив, в башенке, кто-то устроил художественную студию. На мольберте всё ещё стоял натянутый на раму холст с несколькими беглыми мазками краски. На двух этажерках громоздились баночки, засохшие кисти, старые палитры и измазанные в неопределённые цвета тряпочки. Под окнами, лицевой стороной к стене, были составлены готовые работы. Степан хотел было взглянуть на них, но, увидев, что подрамники покрывает толстый слой вездесущей пыли, решил отложить это на потом, совместив с генеральной уборкой.
