Глава седьмая, в которой Владимир ощущает себя бестолочью
Матушка встретила Владимира спокойно, даже безмятежно. И он занервничал, памятуя, что ничем-то хорошим такое не заканчивалось, если повод для переживаний имелся. И хотя Владимир давно вышел из возраста, когда следовало опасаться матушкиных наказаний, сердце забилось чаще.
– А Яр?.. – спросил Владимир, заглянув в гостиную.
– Ты к нему? – удивилась матушка. – Он у себя.
– Нет, к тебе, – вздохнул он. – Мама, прости, что ушел, ничего не объяснив…
– Это она? – перебила его матушка. – Любомира?
– Мирослава, – мрачно ответил Владимир. – Теперь ее так зовут.
– Надо же… – Матушка расположилась в кресле у камина. И Владимиру указала на место подле нее. – Бедная девочка. Я рада, что она жива. Отец ужасно с ней обошелся.
– Отец? – переспросил Владимир. – Ее отец? Генерал Яковлев?
– Не твой же. – Матушка повела плечом. – Конечно, ее.
– Не наоборот? – уточнил он. – Не она – с ним? Ведь побег с женихом…
– От. – Матушка вновь не позволила ему закончить фразу. – Побег от жениха.
Челюсть поползла вниз. Интересная версия. Владимир прекрасно помнил, что тогда говорили. Любомира Яковлева сбежала с женихом!
– От… меня? – Голос у Владимира сел от волнения.
– О том, что у вас сговор был, только вы и знали, – отмахнулась матушка. – И еще я, пожалуй.
– А ты откуда?
Матушка посмотрела на него снисходительно. И то верно, глупость спросил.
– Любаше отец жениха нашел. И лет тому было без малого семьдесят.
– Сколько?! – охнул Владимир.
– Зато богат, родовит. И все то жены его молодыми умирали, – продолжила матушка. – Поговаривали, что не своей смертью.
– Погоди, так это…
– Да без разницы, кто. Его имя тогда не упоминалось. Главное, Яковлев ему дочь продал. Он же самодур. У бедной девочки и выбора не осталось.
– Выбор был, – возразил Владимир. – У нее был я.
– Яковлев понимал, что дочь не обрадуется жениху, потому объявил ей о замужестве за день до свадьбы. Где ты был? Ну-ка, припомни.
– На практике, в степи, – буркнул он.
– Вот именно. Полагаю, Яковлев об увлечении дочери догадывался, оттого и дождался удобного момента.
– Хорошо, а потом? Почему она ничего мне не написала? Почему не попыталась? Исчезла, будто… будто…
– Будто умерла, – подсказала матушка. – Я, грешным делом, так и думала. Все же такой юной девочке трудно выжить в одиночку. Я понимаю, почему она тебя не искала.
– Почему же?
– Лучше спроси у нее. Вы же встретились? Еще не поговорили? Надеюсь, ее отпустили?
– Она никого не убивала.
Матушка согласно кивнула.
– В то время, когда произошло убийство, Мира была у меня, – добавил Владимир. – Она недавно вернулась в столицу. Пришла. Хотела поговорить. А я ее прогнал.
– Бестолочь, – вздохнула матушка.
И стало обидно. Обычно эдакой оценки умственных способностей удостаивался Владислав.
– А мне никто не сказал, что Любаша сбежала от жениха, – язвительно произнес Владимир, выделяя «от». – Кстати, почему?
– Яковлев себя выгораживал. Сейчас не те времена, когда против родительской воли пойти неможно, особенно, если тебя замуж за старика выдают. Его осудили бы. А так… осудили Любашу.
– Мне ты почему не сказала? – скрипнул зубами Владимир.
– А что это изменило бы? – Матушка зябко повела плечами.
– Я искал бы ее. И нашел бы. И все сложилось бы иначе!
– Искал бы? Скорее всего. И твоя жизнь точно сложилась бы иначе. Володя, ты уже не юный мальчик, каким был тогда. И что? – Матушка фыркнула. – Видел бы ты себя со стороны. А тогда? Тебя при одном упоминании имени Любаши трясло. Искал бы… и неизвестно, что нашел. Вот теперь она нашлась. И дальше что? Женишься?
