– Ладно, что-нибудь придумаю, – решила я, попросила не забыть зарезервировать место, попрощалась и направилась домой.
Черныш сидел возле двери и ждал меня. Судя по морде, он был сильно обижен.
– Ну и что злишься, мамин ребёнок? – отталкивая его тапкой, незлобиво проворчала я. – Ты ведь только её не царапал, а мы с папой вечно ходили с колото-резаными ранами. Тем не менее, кормить тебя я буду, даже если самой придётся голодать, так что успокойся.
Черныш зашипел и перегородил дорогу в гостиную. Пройдя на кухню, я насыпала усатому сухой корм, открыла холодильник, налила себе холодного молока и с жадностью выпила.
Мама рассказывала, что раньше оно было натуральным и очень вкусным, я такое пробовала, когда ездила к родственникам в деревню, но эта деревня находилась в двухстах километрах от нашего мегаполиса и теперь, не имея машины, которая не подлежала исправлению, я могла рассчитывать только на общественный транспорт, недоступный по причине дороговизны.
Краем глаза увидев, что Черныш поедает содержимое миски, я торопливо прошла в зал и первым делом посмотрела туда, где вчера вечером лежала перчатка. Её не было. И тут мне стало грустно, ведь я уже навоображала, что этот предмет туалета принадлежал мужчине из параллельного мира, похожего на незнакомца возле киоска с шаурмой.
«Как ты можешь! – возмутился кто-то во мне. – Только что погибли твои родители, а ты захотела любви»!
«Может быть, не любви, а замужества, чтобы не было так безумно одиноко»? – возразила я, затем прошла к стенке, открыла комод, вытащила шкатулку под серебро с остатками денег и опустилась на диван, чтобы пересчитать и обдумать, как на них прожить до августовской зарплаты, которую, скорее всего, выдадут в сентябре.
Обнаружив двадцать две тысячи, опечалилась. Половина из них уйдёт на услуги ЖКХ, останется одиннадцать и их надо разделить на два месяца. Негусто. Придётся искать подработку не по профессии, не устраиваться же в больницу другого микрорайона – проезд съест приличную долю получки.
Положив шкатулку на место, я подошла к окну. На сердце было так тошно, что хотелось плакать. Да что там плакать – рыдать, кататься по полу и при этом ещё по-звериному выть.
«А что если поехать на дачу? – неожиданно пришла в голову спасительная мысль. – Пригласить Ульку, взять сухого вина, мяса и рвануть на природу».
«Насчёт вина ты поторопилась, – объявил внутренний голос. – Знаешь, сколько оно теперь стоит?»
«Обойдёмся без него», – парировала я и позвонила Шевцовой.
Ульяна тоже искала работу и тоже пока не нашла. Из-за оптимизации медицины специалисты, окончившие вузы, оказывались не у дел, и это было обидно до чёртиков. Для чего мы учились восемь лет, для того, чтобы сидеть дома без копейки? Другое дело – средние медицинские работники, они всегда востребованы, но не идти же в медсёстры?
– Привет! – Улька обрадовалась так, словно мы не виделись на похоронах. Выслушав, предложила:
– У меня есть возможность прокатить тебя на дачу на авто. А также купить сухого. Рислинг или Мускат?
– Мускат, – отозвалась я и оглянулась на то место, где вчера лежала перчатка.
– К четырём заеду, жди! – подруга отключилась, а я залезла в холодильник, собрала немного еды, положила в сумку личные вещи и увидела, как Черныш настороженно наблюдает за моими действиями.
– Придётся тебе вновь остаться одному на пару дней, – обратилась я к встревоженному животному. – Корм насыплю в большую миску, налью больше воды и отдыхай. Кстати, признавайся, куда дел перчатку?
