Дэсбелл взглянул на отвергнутого жениха. Хоть до гонора сэра Джеймса или сдержанного величия сэра Персиваля ему было далеко, но всё, начиная с грациозной осанки и заканчивая богатой одеждой и великолепной лошадью выдавало в нём вполне завидную партию. Видимо, предугадав вопрос Дэсбелла, Герберт продолжил:
– Много лет назад, когда Элфрид и Рэйчел лежали в колыбели, а Бродерика ещё не было на свете, сэр Джеймс убил на дуэли отца нынешнего лорда Дэсмонда. Хоть дети забыли вражду родителей, но… – Аббат немного помолчал, и добавил. – Возможно, это решение было правильным.
Дэсбелл внимательнее присмотрелся к лорду Дэсмонду и тот, словно почувствовав, что за ним наблюдают, поднял голову, скользя взглядом по окнам аббатских покоев. На какой-то момент они с Дэсбеллом встретились глазами, и сэр Кевин равнодушно отвернулся, направив лошадь к конюшням. Как показалось Дэсбеллу, слишком равнодушно…
Во время службы Дэсбелл, заняв место, откуда мог видеть всех, на кого ему указал аббат, старался честно продолжить наблюдения, хотя его взгляд то и дело останавливался на фигуре мистрисс Комины, изяществом спорящей с изваянием Мадонны. И она, и её брат казались увлечёнными службой, но от Дэсбелла не укрылись несколько быстрых взглядов, брошенных ею в сторону, где в окружении своих дворян, стоял лорд Дэсмонд. Впрочем, ответа она так и не дождалась. Сэр Кевин явно искал кого-то глазами, но на мистрисс Комине его взгляд не остановился ни разу. Кажется, даже его гость, сэр Персиваль, уделял этой красавице больше внимания. Впрочем, взгляд барона, несколько раз остановившийся на девушке, был, скорее изучающим, нежели восхищённым.
Разглядывая часть церкви, занятую свитой барона Грэйди, Дэсбелл обратил внимание на не замеченного им раньше молодого мужчину, по виду – ровесника сэра Персиваля. Хоть кроме подчёркнуто скромной, почти аскетичной одежды в их внешности не было ровным счётом никакого сходства, при взгляде на этих двоих Дэсбеллу упрямо приходило на ум слово «братья».
Проследив очередной взгляд сэра Персиваля, направленный в сторону мистрисс Комины, Дэсбелл повернулся в другую сторону, где собралось не менее пышное, но гораздо менее спокойное общество. Барон Сканлон и его свита выглядели в меру нетерпеливыми, в меру скучающими, и лишь Бродерик казался слишком отрешённым и, одновременно, сосредоточенным на своих мыслях. Опыт Дэсбелла подсказывал ему – если подобным образом ведут себя обладатели взрывного темперамента, жди неприятностей.
Когда служба закончилась, Дэсбелл чуть задержался, чтобы возле выхода поравняться с Албертом Верном и его красивой сестрой в надежде на то, что появление незнакомого человека среди прихожан вызовет у них хотя бы слабый интерес. Утром Джон как мог потрудился над внешностью хозяина, вычистив и разгладив самый приличный из его костюмов и завив густые русые локоны, придающие благородный вид резковатым чертам его лица, так что теперь Дэсбелл выглядел хоть и поскромнее дворян из окружения местных лордов, но, всё же, довольно элегантно. Многие впрямь с любопытством на него посматривали, однако же мистрисс Комина, не выпускавшая из поля зрения лорда Дэсмонда, видимо, совсем не интересовалась новыми людьми.
Вздохнув, Дэсбелл вышел из церкви, и первое, что увидел во дворе, была небольшая толпа, собравшаяся вокруг Джона, держащего в поводу лошадей. Основного внимания, судя по доносящимся возгласам, удостоился Гнедой Дэсбелла, нервно вскидывающий голову и пританцовывающий на месте.
