Тарас незаметно пихнул меня локтем в бок: а что я тебе говорил. И кивнул:
- Это надо обсудить.
- Позвоните мне завтра, - Тимаев достал из кармана визитку. – Рад знакомству.
Особой радости ни на его лице, ни в голосе я не уловила, да и Тарас тоже не особо воодушевился.
- Думаешь, стоит? – буркнул он, когда наш потенциальный партнер отошел. – Я прикидывал, что откроем еще одну клинику в не слишком засиженном мухами районе. Без специализации.
- А что теряем? – я пожала плечами. И зачем только сюда тащилась? Очаровывать никого не понадобилось. – Не ты жаловался, мол, пациентов с нехорошими подозрениями приходится на сторону отправлять? Мне-то что, мои болезни в канцер обычно не переходят, кроме агрессивной папилломы. Например, в гортани. От орального секса.
- Да ну тебя к лешему! – скривился Тарас. – Вечно какую-нибудь гадость ляпнешь. Лучше скажи, нам уже можно отсюда свалить, или как-то некрасиво?
Ответить я не успела: в сумке запел телефон.
- Том, я освободился, - обрадовал Саша. – Заехать за тобой?
- Да нет, спасибо, - я сделала брату страшные глаза. – Тарас довезет.
- Тогда могу к тебе приехать. Прямо сейчас.
- Извини, - вздохнула я. – Давай не сегодня, ладно? Устала за день. И завтра прием с утра.
- Ну конечно, - трубка засочилась ядом. – Прием, да. Устала. За день столько хренов пересмотреть и перелапать, ясный хрен, утомительно. Куда ж еще один-то.
- До свидания, Саша, - я нажала на значок отбоя.
- Оу… - прокомментировал Тарас. – И этот ковшик сломался. Соболезную.
Можно подумать, я слышала подобное в первый раз. Сначала задевало, и очень сильно. Потом остались только досада и сожаление: и ты, Брут.
Наша матушка без конца подозревала отца в шашнях с пациентками. Он, конечно, всегда был зверским бабником и не пропускал ни одной смазливой врачихи или медсестры в своей больнице. Но приходивших лечиться как женщин не воспринимал – сам говорил. Меня сложно было заподозрить в интиме с пациентами, страдающими венеричкой, но моим мужчинам хватало и того, что я каждый божий день держала в руках посторонние причиндалы. Кого-то моя специальность отпугивала сразу, еще при знакомстве, кого-то некоторое время спустя. Сашка, можно сказать, установил рекорд – продержался больше двух лет.
Впрочем, этот его выбух давал мне вполне обоснованный повод поставить точку. Даже если было сказано со зла, все равно означало: мысли такие по чердаку бродят. Я могла спустить на тормозах, сделать вид, что ничего страшного не приключилось. Но, как ни крути, отчетливо проступило начало конца. Есть ли смысл тянуть? Да, нам было хорошо вместе, и все же к чему лукавить, даже в самые лучшие моменты я в его руках от счастья и удовольствия не умирала. Не скучала, если не видела один день, и не ждала новой встречи, едва за ним закрывалась дверь.
А вообще это со мной было? Да. Но так давно и так недолго, что, кажется, в другой жизни.
4. 4.
- Том, забей, - посоветовал Тарас, вырулив на Невский.
С аукциона мы сбежали, посидев в зале для приличия минут пятнадцать. Специально нашли места поближе к двери, хотя никому ни до кого не было дела. Многие ушли еще до начала, потусовавшись и выпив халявного шампанского.
- Ты о чем? – не сразу сообразила я. – О Сашке, что ли? Да брось. Неприятно, но переживу. Это маркер. Лучше сейчас, чем потом. Хотя еще лучше было бы, конечно, сразу, а не через два года.
- Ну… где-то я могу его понять, - осторожно заметил Тарас.
