– Ютиленан, – кивает Ксень, подтверждая предположения Птицы. – Орионцы… они, наверное, прибыли на…
– Завтрашний бал, – заканчивает блондинка, остро жалея, что не попросила у Хенны сигарет. Она понимает, что Орионцы будут следить за кандидатами на престол соседа, и почти спокойна – она знает, что нужно делать, и наладить отношения с послом для нее будет первым шагом на пути, который ей определил повелитель.
А вот мелкая не рада – она ежится и бубнит что-то о международных скандалах, и Птице ее жаль, но Повелитель – превыше жалости. И она выложится по полной ради него.
– А ты обойдись как-нибудь без скандала, – роняет она легко, не поворачивая головы. – Это не так сложно, как ты думаешь.
Рыжей слишком трудно поверить в ее слова, но делать нечего. Когда возвращается Хенна с подносами, Ксенька быстро сметает свою порцию и начинает заниматься с утроенным рвением под размеренный голос Птицы.
Глава 3. Выжить любой ценой/Светский блеск
Утро приветствует Ксеньку болью не только в ногах, но и в спине, не привыкшей к хождению на каблуках. Больше всего на свете хочется свить гнездо из подушек и спать дальше, но Хенна и Птица уже на ногах, и шианка опять торопит, так как церемония уже сегодня и времени нет совсем. Приходится сползать с такой мягкой и уютной кровати и враскорячку ползти в сторону ванной.
Птица еще и подгоняет, не отстает ни на секунду, ухитряясь параллельно что-то сооружать на своей голове – вечно растрепанные волосы постепенно превращаются в нечто наподобие высокой прически, тут и там из волос торчат бигуди, в руках зажаты изящные, но какие-то чересчур уж острые шпильки. Хенна вообще выглядит полностью готовой к балу, и теперь рвется помогать сестрам.
Ксень вываливается из душа и заползает в платье: то сидит как влитое, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки, но рыжая все равно чувствует себя с непривычки очень некомфортно, словно голышом. Волосы кудрявятся и топорщатся во все стороны, видны все веснушки, в том числе на руках и плечах. Запястье со «снитчем» рыжая прикрывает свободной рукой, что Птица принимает за жест смущения, и почти не ошибается, ведь Хенна носится вокруг и критически осматривает названную сестру.
– Неплохо, – изрекает она, застегивая на шее Ксеньки изящное серебристое украшение с цветами из голубых прозрачных камней. – Но серьги дополнят…
Ксень и рта не успевает открыть, как принцесса притаскивает пистолет и пробивает в ушах две дырки. Ей совсем не больно, но уши непривычно оттягивают серьги-капельки, такие же синие с серебром.
Птица тем временем извлекает бигуди из головы, и ее золотые локоны принимают законченный вид. Она резко становится из пацанки-оторвы величественной леди, сверкающей, как алмаз и утонченно-опасной, словно кинжал в дорогих ножнах. Платье, длинные, почти до плеч, перчатки, высоченный каблук – все это кричаще-идеальное.
Ксень думает, в который уже раз, что она тут лишняя – ей никогда так не научиться, она может напялить платье и дорогие украшения, и все равно она – это она, неуклюжая, не умеющая танцевать, влипающая везде и всюду.
– Вот и зачем меня в это тащить? – не выдержав, вздыхает Ксень. – Вот, готовая королева! А я кто? Так, недоразумение.
– Не недоразумение, а идиотка, – припечатывает Птица, критически осматривая сестру.
Она сама не знает, нравится ей увиденное, или все же нет. С одной стороны, смотрится новоявленная сестра в этом платье как настоящая статуэтка ручной работы, из тех, которые стоят бешеных денег. С другой – она явно не осознает этого. И любое движение орет о закомплексованности одной дурной рыжей головы. Птица убеждает себя, что такое поведение Ксеньки ей только на пользу, даже делать ничего не надо, чтобы выполнить приказ Повелителя – а руки сами тянутся к объемному пакету с косметикой.
