«Мой номер ты знаешь».
Я глубоко вдохнула, выдохнула и методично разорвала бумажку на клочки. Затем залезла в сумочку, достала записку с его номером и порвала и её. Всё, хватит. Я больше на пушечный выстрел не приближусь к этому ублюдку.
Дома я появилась в начале первого – точно не то время, когда положено приходить приличным девушкам. От меня воняло табаком, ботинки были в грязи, волосы растрёпаны после того, как развалилась причёска для клуба, пальто было перепачкано чем-то чёрным. Понятия не имею, где я успела его изгадить, вроде никуда не прислонялась. Я была уверена, что встречу на пороге дома недовольную маму, но вместо этого на кухне сидел уставший папа и пил чай.
Мы с ним виделись редко. Папа работал сутками, а выходные предпочитал проводить в своей комнате у телевизора. Нередко к нему присоединялась Зоя, ну а у меня просто не было времени на такие вещи. Так странно было видеть его вне комнаты… да и в принципе странно видеть.
Я смущённо остановилась на пороге, не осмеливаясь проходить. Папа одарил меня коротким взглядом и сказал только:
– Я думаю, мама найдёт что сказать по этому поводу. А пока иди в свою комнату.
«Сплошное разочарование», вспомнился мне шёпот духа. Я до боли прикусила губу, стараясь не подпускать к себе эти мысли. А затем кивнула, не поднимая глаз, и быстро шмыгнула вперёд по коридору.
Утро воскресенья было мучительным. Я вышла из своей комнаты за кофе, столкнулась с мамой на кухне. Не меньше часа она отчитывала меня, сама не зная за что – она понятия не имела, где я была, чем занималась, но была уверена, что моё поведение было неподобающим для приличной девушки. Конечно, я понимала, что так и было, а потому не возражала. Это было заслуженное наказание.
Сосредоточиться на учёбе так и не получилось, как бы я ни пыталась, и я, побившись с учебником пару часов, решила подступиться к тому, чего избегала всю неделю. Дело было в том, что в те времена, когда я хотела стать художницей и поступить в художественный вуз в Москве или Питере, я познакомилась с парой девушек, кто мечтал о том же. Прошло время, они уехали, но мы продолжили общаться по сети. И они не бросили заниматься рисованием. У меня же не хватало на это времени, но ужасно хотелось оставаться в теме, быть с ними на одной волне, поэтому я помогала им вести их сообщества на сайте «вконтакте».
И если до сегодняшнего дня мне казалось это совершенно нормальным, то теперь что-то поломалось. Вместо того, чтобы читать комментарии в группе Жени, переехавшей в Омск, а оттуда поступившей в Москву, я вспоминала о том, как вчера меня расспрашивал Слава. Он был жёсток, возможно, даже жесток, но не потому ли, что должен был добиться от меня ответа? Возможно, неправа была я, когда начала закрываться и не отвечать на вопросы, от которых зависела моя жизнь. Он сказал же, что неправильно подобранный камень может меня убить…
Я бездумно полистала сообщество Жени, просмотрела «стену», но то, что на ней писали, как-то прошло мимо меня. Вместо этого я думала о том, что Шёпот говорил голосом моей матери. Что я ещё собиралась поступать на художницу, как-то так он выразился. Что я была разочарованием, но… я ведь училась хорошо, правда? Уже сейчас, за месяц до сессии, у меня было два автомата и все допуски к экзаменам, кроме одного. Который я должна была получить, выполнив домашку…
Я застонала, сложила руки на столе и опустила на них голову. Зажмурилась. Быть может, дух был не так уж неправ. Быть может, я действительно разочарование, а вовсе не та идеальная девушка, которой хочу казаться. Быть может, Слава тоже во мне разочарован, и теперь…
