- Что-то в лесу сдохло, - сказала
буфетчица Таня, полноватая женщина лет пятидесяти, выдавая нам несколько
бутылок лимонада и стаканы. – Или вы с собой принесли? Смотрите, увижу, что
разливаете, - выгоню.
- Обижаете, тёть Тань, - сказал Сарпек. –
Только лимонад. Спортивный режим у нас.
- Ну-ну, - сказала тётя Таня. – Зарекалась
лиса в курятник не лазить.
Мы выпили лимонада, обсудили некоторые,
наиболее острые моменты матча и разошлись.
Не знаю, как остальным, а мне понравилось.
Было в этом совместном послематчевом распитии безобидного газированного напитка
что-то объединяющее. Надо будет не забыть и повторить в следующий раз. Пусть
станет традицией. К тому же мне, как самому младшему в команде, это было
особенно нужно. Равняло с остальными.
На следующий день, в понедельник, я пошёл
в школу. Слухи о моём чудесном исцелении и о вчерашнем матче с мотострелками
уже разошлись, и я не раз ловил не себе заинтересованные и восторженные
взгляды. Заинтересованные от старшеклассников, восторженные от тех, кто младше.
Привыкай, сказал я себе. Теперь так будет
часто, если ты собрался удивить этот мир. А ты собрался.
Первые три урока – русский язык,
математика и биология – прошли довольно скучно. Материал я уже знал, поэтому
только укрепился в мысли, что школу нужно заканчивать экстерном.
Четвёртым уроком было рисование. Его
должна была вести та же учительница, которая преподавала туркменский - Дурсун
Полыевна. Я, было, приготовился скучать дальше или для развлечения похулиганить
и набросать точные портреты одноклассников, благо рисовать Кемрар Гели умел и
любил, но выяснилось, что урок отменяется.
- Училка заболела! - сообщил Данатар,
первым узнавший радостную новость. – Айда на речку, пацаны!
За последнюю неделю речка Кушка, питаемая
тающими снегами с гор Афганистана, из хилого ручья превратилась в мутный
стремительный поток шириной в два-три десятка метров.
- Да ну, - протянул Тигр. – Чего там
делать, на грязную воду смотреть? Мы лучше в лянгу поиграем, да, пацаны? Кто со
мной? – он вытащил из кармана, подбросил и поймал ту самую новую лянгу, которую
сделал недавно.
Мнения разделились. Большинство, как ни
странно, захотели лянгу. Я выбрал речку, а вслед за мной - Тимак и Билли.
Через десять минут мы вчетвером уже стояли
на берегу, глядя как проплывают мимо обломки деревьев и целые кусты, смытые
половодьем.
Данатар подобрал и швырнул в воду палку. Я
пнул камень. Тимак сложил колечком большой и указательный палец, свистнул
пронзительно, с переливом. Делать на берегу реки было решительно нечего.
- Ой, - сказал Билли. – Кошка.
Кис-кис-кис…
Он вытащил из портфеля, завёрнутый в
бумагу бутерброд, отломил кусочек колбасы, протянул на ладони:
- Кис-кис, иди сюда, смотри, колбаска
тебе.
Чёрно-белая кошка (или кот, так сразу было
и не разглядеть) недоверчиво приблизилась, обнюхала ладонь взяла угощение и
отошла в сторонку.
Тем временем Жека Данатаров, вечный
заводила и подстрекатель, что-то заметил и теперь напряжённо всматривался в
реку, прикрываясь ладонью от солнца.
- Что там? - спросил я, подходя.
- Глянь, Гуня. Это утопленник, что ли? –
показал он пальцем.
Я посмотрел. Со стороны Афганистана по
реке, ныряя в мелких волнах, плыло человеческое тело.
- Похоже, - сказал я.
Тело несло по воде лицом вверх, головой
вперёд. Теперь, когда оно подплыло ближе, было видно, что человек облачён в
типичную пуштунскую [3] одежду: светло-серые шаровары и длинную рубаху
навыпуск, поверх которых был надет тёмно-синий халат. На голове – традиционная
афганская пастушья шапка, похожая на причудливый берет.
