***
Погода резко изменилась – на смену снегопаду пришел дождь. Под ногами образовались слякоть и гололед, многие прохожие раскрыли зонты, что так несвойственно для зимы.
Борис грел машину, наблюдая, как стекают капли воды по лобовому стеклу и отстраненно слушал надоевшие извинения Кати. Женщина сидела рядом и периодически пыталась вымолить прощение поцелуями, которые резко стали неприятны Борису. Даже противны. И он, еще не приняв окончательного решения в отношении любовницы, просто отстранялся, делая вид, что обижен.
Машина прогрелась, Борис включил дворники, сдвинул рычаг коробки передач и плавно нажал на газ. Автомобиль тронулся.
Старая пятиэтажка, которая досталась Кате от бабушки, была расположена в Центральном районе города, поэтому дорога лежала по главным улицам, да еще и в час-пик.
Дворники беспрерывно вытирали стекло – дождь не прекращался, временами переходя в ливень. Окна сильно потели, печка гудела на максимуме, в салоне было душно. Борис плохо себя чувствовал и жалел, что настоял на поездке. Катя говорила без умолку, чем еще больше злила Бориса, но вступать в диалог он не хотел, поэтому от замечаний воздержался, просто пытался не вслушиваться в пустую болтовню и, стоя в пробке, рассматривал пешеходов.
На очередном светофоре увидел знакомый зонт, присмотрелся: Наталья! Она переходила дорогу и, казалось, сильно торопилась. Борис так обрадовался! Сам не ожидал, что сильно соскучился. И, не отрывая взгляда, жадно следил за каждым её шагом, будто сохраняя в памяти аккуратную походку, ладную фигуру и гордую осанку.
На жене был модный бордовый пуховик, Борис его раньше не видел. «Значит, новый», – сделал он вывод и огорчился, что многое, видимо, пропустил. Из-за зонта не было видно лица, но вот порывом ветра зонт чуть наклонился, и Борис заметил, что не белые пряди видны из-под нового берета, а коричневые…
«Интересно, куда она спешит?», – задался вопросом мужчина и сразу же догадался: за сыном на волейбол. Ему так стало жалко её. И Артема. Представил, как они вдвоём, под дождем и ветром будут мерзнуть на остановке в ожидании редкого транспорта. Сердце дрогнуло, проснулась совесть. «Как же я раньше не жалел их?!». Захотелось мгновенно развернуть машину и поехать на волейбол, схватить в охапку Наташу, сына и больше никогда их не отпускать!
Борис с досады выругался.
– Борь, ты чего? – напомнила о себе Катя.
– Пробки достали! – ответил Борис и, потеряв из виду дорогую сердцу женщину, еще больше огорчился.
***
Мама Кати жила в старом частном доме на окраине города, «в захолустье» – так называла это место Катя.
– Почему ты её к себе не заберешь? – спросил Борис, припарковав автомобиль у ветхой калитки. Хватило мимолетного взгляда, чтобы оценить полное запустение жилья: забор покосился, деревянный дом, впрочем, тоже. – Дом совсем плох, того и гляди развалится.
– Да ладно тебе! Это он с виду такой, а на самом деле крепкий. Прадед мой строил, – ответила Катя и вылезла из машины. – Чувствую, нотаций не избежать, – вздохнула она и захлопнула дверь.
Глушить машину Борис не стал, подсветил фарами дорогу и смотрел, как Катя, поскальзываясь, дошла до калитки, кое-как её открыла и скрылась за гнилым штакетником.
«Что ж я натворил?!» – сокрушался в одиночестве Борис. Осознание страшной ошибки неодолимой тяжестью легло на сердце. Стало горько. «Как же я виноват! Как вымолить прощение?». Он уже не сомневался, что лишь возвращение в семью принесет счастье и долгожданное облегчение. Больше не возникало противоречий, наконец-то он пришел к согласию с собой. Радость от принятого решения утешила и вселила надежду.
