— Ты меня поняла? — спросил Абьери.
— Да, ньор герцог. Только... Я не могу. Ребенок. Мне надо ее навещать.
Я постаралась вложить в голос всю тоску по своей девочке. Всю надежду и мольбу.
Герцог сложил руки за спиной. По правой половине его лица прошла тень.
— Она у надежных людей?
— Да, но она скучает по мне, если я долго не прихожу. И она недавно болела, мне нужно бывать с ней, пока не поправится. Пожалуйста, ньор…
Абьери поднял руку, вынуждая меня замолчать, и смерил внимательным взглядом. Он был таким ощутимым, что мне показалось, будто я чувствую невесомые прикосновения. Совсем как тогда, ночью, когда в моей комнате появился странный ночной гость. Неужели это был герцог?
— Ты едешь со мной, и это не обсуждается, — резко сказал Абьери, и я невольно отступила на шаг назад.
— Но…
— Ты меня поняла? — повысил голос герцог, и мне пришлось кивнуть.
Внутри бурлили эмоции, но я понимала, что возражать нельзя. Нужно смириться, иначе ведь можно и на улице оказаться.
Я уже спокойнее посмотрела на Абьери. Интересно, что подразумевает его предложение? Слуги чего только не болтали о владетеле Навере, и за семь дней, проведенных во дворце, я успела узнать многое, кроме, пожалуй, одного — есть ли у герцога любовницы. То ли он тщательно скрывал свои связи — хотя, разве можно что-то скрыть от вездесущих слуг? — то ли их и вовсе не было, но ньора Абьери никто и никогда не видел с женщиной. Я даже предположила, что ему нравятся мужчины, правда, Козима тут же оборвала меня, назвав глупой чаритой. «В роду Абьери никогда мужеложников не было. Не та порода», — заявила она.
Что ж, оставалось поверить ей на слово. И все-таки, что-то же его во мне заинтересовало? Почему он дал мне работу и отчего выделяет среди остальных слуг? Даже Мартину с должности своей личной служанки сместил, поставив меня на ее место. Что это? Прихоть? Или у герцога есть на меня планы?
Въевшаяся в плоть и кровь привычка никому не верить заставляла искать подвох во всем, что происходило вокруг.
— Навести дочь и оставь деньги, — отрывисто бросил герцог. Он полез в карман и протянул мне несколько динаров. — Выезжаем через три часа. Иди.
Он снова отвернулся к окну, как бы показывая, что разговор окончен, и обсуждать больше нечего. А я задержалась взглядом на высокой фигуре в черном бархатном камзоле, и молча пошла к выходу, гадая, чего ждать от этой поездки, и можно ли считать ее еще одним узелком судьбы.
3. Глава 3
Дорога, выложенная серым камнем, бежала между полями, вскоре их сменили виноградники, повозка переваливалась на ухабах, а я смотрела на карету, что маячила прямо перед глазами, и все пыталась понять, для чего герцогу понадобилось брать меня с собой. В доме достаточно служанок, есть и расторопнее, и красивее, и надежнее. Зачем ему именно я? На душе было неспокойно. Не верила я в чужую доброту. События двухлетней давности навсегда отучили меня кому-либо доверять, и теперь я никак не могла расслабиться, все ждала подвоха. Ужасное состояние. Лучше уж занять голову чем-то другим. Взгляд упал на золотой герб, покачивающийся перед глазами. Два меча, скрещенные над короной, — символ процветающего семейства Абьери, одного из самых могущественных и богатых в Ветерии. Если верить слухам, большую часть этого богатства принесла работорговля. Правда, сто лет назад рабство в Верейской империи отменили, и семье Абьери пришлось искать другие источники дохода. Ветто говорил, что в каменоломнях Аруцци, принадлежащих герцогу, добывают драгоценные магические кристаллы. А стоят они немало. Да и производство веранского стекла приносит в казну герцогства достаточно золотых динаров.
