19. Глава 17
Я сидела в беседке и ждала.
— Царевна?
Он возник на пороге так тихо. Я совершенно не слышала шагов. Оглядела почтительно склонённую фигуру.
— Садись, Хасемхем, нам нужно поговорить.
Сел. Лицо каменное, в глаза не смотрит. Кажется, всё же, обиделся.
— Хасемхем, я хочу рассказать тебе кое-что.
— Слушаю тебя, царевна.
— Когда мы бежали от воинов Джибейда, многие были ранены. Солдаты, Сефу и я.
Вскинул на меня глаза. Внимательные, в короткой густой щётке ресниц, янтарно-карие.
— Рана моя была опасна, Имхотеп уже не надеялся, что я выживу. Но Великий Ра сжалился надо мной. Когда я была уже на пороге, он забрал мою душу в свои чертоги и рана зарубцевалась за один день. Он дал мне необычные знания, Хасемхем, но забрал себе мою память. Понимаешь?
— Не слишком хорошо, царевна. Что именно ты забыла?
— Всё, воин. Я забыла всё. Я не помню ни одного лица из своей прошлой жизни. Я не узнала ни Амину, ни Имхотепа. Я не узнала и тебя. И моя память никогда не вернётся ко мне.
Кажется, это его потрясло.
— Ты… Царевна, ты не помнишь меня?!
— Нет, Хасемхем, не помню. Я расспрашивала Амину… И она сказала, что мы, ну, скажем так – нравились друг другу. Но я этого не помню. Просто я не хочу, чтобы ты думал, что я отвернулась от тебя, стоило мне только стать наследницей трона. Теперь ты знаешь, так что решай, что ты будешь делать. Останешься ли со мной или поможешь Джибейду.
— Ты оскорбляешь мою преданность, царевна!
— Нет, Хасем, я просто тебя не помню…
Пауза была длинной, а потом он взял мою руку и поцеловал пальцы.
— Раньше ты всегда называла меня Хасем…
— Если ты позволишь, воин, я и дальше буду называть тебя так. Но не в знак моей любви к тебе, об этом я ничего не помню. А в знак того, что я доверяю тебе…
Дальнейшее произошло почти мгновенно. Сладко потянувшись на солнечных ступеньках беседки, вошла Бася, а воин вскочил и одним движением оказался между мной и кошкой.
— Что за исчадие Анубиса… Прочь!
И он замахнулся на Баську каким-то кривым железом со своего пояса. Я даже не заметила, когда он выхватил этот меч… Единственное, что я успевала – это схватить его за руку…
— Стой! Это – приказ!
Не сводя взгляда с Баси, растянувшейся в тени на тёплых плитах беседки, он, даже не повернувшись ко мне лицом, очень напряжённо спросил:
— Что это, царевна?!
Меч при этом опускать он и не подумал. А я так и висела на его руке, привстав на цыпочки…
— Не обижай её, Хасем. Это дар Великого Ра!
— Ты уверена, царевна, что он не опасен? Этот зверь больше похож на дар Анубиса…
Я отпустила его и засмеялась:
— Клянусь тебе, Хасем, что она не опасна, если не нападать на неё. Но если обидишь – она может…
Он резко повернулся ко мне и, глядя в глаза, спросил:
— Что может?
— О, она может тебя оцарапать, воин!
Я уже вовсю хихикала…
Обошла его, подняла с пола довольную жизнью Баську, поразилась, какая же она стала тяжёлая, и села, устроив её на коленях. Гладила горячую шкурку, чесала складочки, а потом резко перестала. Гибкий тёмный хвост свернулся на кончике крючком и, захватив мой палец, начал подтягивать руку поближе к разомлевшему телу. Этот номер у Баси всегда меня веселил, она просто держала меня своим крючком и не отпускала, требуя «продолжения банкета».
Хасем несколько неуверенно сел напротив и с удивлением смотрел на разнежничавшуюся кошку.
— Откуда этот зверь, царевна?
