– Ага, только запугать,– бросил Гил, глядя на гостей исподлобья.
Губы Фастреда тронула грустная улыбка. Гил попал в точку.
– Чем можно запугать человека, способного пересечь границу призрачных миров? – задал седовласый риторический вопрос, а Гил подумал, что побывай он хоть раз там – за перламутровой пеленой их плотного, полного невероятных ощущений и переживаний мира, то понял бы, что сталкеры бояться смерти больше обычных людей. Потому и жизнь любят, как в последний раз.
– Я вижу, что вы не готовы прямо сейчас дать согласие на оказание услуги, – возобновил свой монолог Фастред после продолжительной игры в гляделки, которую Гил рисковал уже проиграть. – Да это и понятно, – пожал он плечами, – зачем рисковать, если работы и так полно, если заказы сыплются, как яблоки по осени? И не надо утруждаться, рисковать. Морочь олухам голову и живи припеваючи. Только вот помните, мастер Гилберт, – проговорил Фастред, поднимаясь со стула, – такой дар даётся не для того, чтобы золотишко с народа стричь. Сталкеры – это связующие нити между мирами. А то, что вы делаете со своим даром преступно.
Он в третий раз полез за пазуху, но достал не пергамент, как предполагал Гил, а склянку с пурпурной жидкостью. Поставив её на подоконник, Фастред проговорил не терпящим возражений тоном:
– Настой принимайте каждый день по пять капель, можете чуть больше, но не переусердствуйте. Он избавит вас от последствий чрезмерно долгого пребывания в астрале. Заказов больше не берите. Вы нужны нам сильным и здоровым. Завтра к вам придет лекарь и снимет гипс. Разрабатывайте ногу. Готовьтесь к реальной работе.
Обморозив сталкера напоследок холодом серых глаз, Фастред вышел вон. Кирс последовал за ним, но в дверях не удержался, развернулся и тоже предупредительно сверкнул глазищами.
– Пресвятые яйца Алрода, где я успел так нагрешить?! – простонал Гил, когда послышался хлопок уличной двери.
10. Глава 9
– Почему ты решил съехать именно сейчас! – недоумевала Линда. – У тебя же жилье проплачено на три месяца вперёд! И не такое плохое, между прочим. Вспомни как ты жил на улице Швах в одной комнатухе с двумя забулдыгами.
– Я еще жил в интернате с тридцатью говнюками, которые норовили убить меня, потому что я, видите ли, мог зомбаков притащить из мёртвого мира.
– Но это же неправда!
– Ты малолетним отморозкам это объясни, – буркнул Гил, утрамбовывая в большой кожаный тюк свой немногочисленный скарб.
– Ну ладно, – махнула Линда рукой, – Создатель с ними, с малолетками, сейчас-то чего так с места срываться?
– А с того, что отморозки выросли, а всё в сказки верят и думают, будто сталкеры – всемогущие маги и могут сделать всё, что клиенты себе нафантазируют, если их как следует припугнуть.
– К тебе снова приходили? – поняла, наконец, Линда, участливо положив руку на плечо Гила. – Чего они хотели? Того же чего и настоятель, когда заставил тебя отвести в тёмный мир Эрму?
Гил кивнул и, закусив губу, опустил голову. Не хотел, чтобы Линда видела его увлажнившиеся глаза. Но Линда была девушкой сострадательной, хоть и безнравственной в остальном. Гила она по-своему любила и прощала ему немужественную слабость, да что там, – Линда прощала ему всё, даже забвение, когда на горизонте появлялись более аппетитные девчонки.
– Ну, прости, прости… – чмокая в макушку, произнесла она тихим голосом. – Я больше не буду вспоминать о ней. Больше не буду. Всё прошло, ты не виноват. Это всё настоятель и его дурацкие экзорцистские эксперименты.
