Гил тряхнул головой. Жалость – это последнее, чего он хотел от женщин. Линда отстранилась, натянуто улыбнулась и помогла ему завязать туго набитый мешок с вещами.
– Перекантуешься пока у меня. А потом мы тебе новое жилье подыщем. Может даже в другом городе. Элрич становится для тебя слишком мал.
Гил кивнул и, опираясь о плечо единственной подруги, стал спускаться вниз по лестнице. Там их уже ждала заранее нанятая Линдой повозка, в которую Гил сумел залезть только с помощью кучера и подруги.
Они тронулись в путь, на другой конец нижнего Элрича, в не менее захудалый квартал шалав и забулдыг, где Линда снимала дешевое, но зато отдельное жилье. Ну, не то чтобы совсем отдельное, но своя личная комната с индивидуальным входом была в том квартале роскошью.
***
Гил лежал на спине, закинув здоровую руку за голову, и рассматривал потрескавшуюся штукатурку на потолке. Комната Линды была совсем крохотной: узкая кровать, с трудом умещавшая их двоих, маленький платяной шкаф и надтреснутое зеркало, у которого стояло с дюжину баночек и пузырьков с профессиональным арсеналом уличной девки.
Задерживаться в этой дыре Гил надолго не планировал и не потому что она его угнетала, а потому что пришлось бы платить Линде неустойку, ведь ей теперь негде было принимать клиентов. А в средствах он и так поиздержался. Но Гил и не думал, что его пребывание в новом жилище окажется таким краткосрочным.
Ранним утром, когда они с Линдой еще спали, самозабвенно посапывая в четыре дырочки, в дверь деликатно постучали.
Гил вскинулся первым. За ним разлепила сонные глаза и Линда. С испугом взглянула на содрогающуюся дверь. Нет, её не пытались выбить, как давеча Гиловскую, но это-то и настораживало. В забытом Создателем квартале Элрича, приют шалавы отворяли с ноги и вообще без стука, а тут так делекатненько постукивали, словно смущались.
– Не наши, – констатировала Линда.
Встав с кровати, она попыталась надеть халат, со второго раза попала в рукав, потом оказалось, что надела она его наизнанку, но переодеваться не стала. Стук в дверь хоть и был деликатным, но утихать не собирался. Посетитель оказался настойчивым.
– Не отворяй, – велел Гил.
Да Линда и не собиралась. Для посетителя час был ранним, да и где она его примет? Но настырному «гостю» кажется было всё равно хотя ли его видеть. Гил сморщился, словно от зубной боли, заметив, как проворачивается торчащий в двери ключ – к ним явился взломщик и, поняв, наконец, что ему не рады, вознамерился попасть внутрь совсем уж беспардонным манером.
Можно было, конечно, вскочить с постели, привязать ключ к дверной ручке, чтобы он не проворачивался, да задвинуть вход шкафом. Но растерявшейся Линде всё это не пришло в голову, а Гил не мог осуществить задуманного в силу физической немощи. Единственное на что хватило его сил, так это на то, чтобы натянуть на голову одеяло, понадеявшись, что его не заметят.
Напрасно. Гость явился именно по его душу.
Когда морщинистая рука в золотистых пигментных пятнах одернула край одеяла, Гил увидел благообразное лицо с маленькими, но очень шустрыми глазками, которые прятались за пузатыми окулярами. Во второй руке посетитель держал чемоданчик, с какими обычно ходят врачи.
– Не-е-е-ет, – простонал парень, пытаясь вновь натянуть на голову одеяло, как будто оно могло уберечь его от вездесущих геров и их слуг.
– Ну и заставили же вы меня побегать, молодой человек, – укорил его старикашка. – А ведь я не молод, как вы сами можете заметить. Ну, давайте, давайте, не кочевряжьтесь и быстренько распаковывайтесь. – С этими словами он стянул с него одеяло и кинул его Линде. – А вы, милочка, принесите воды и желательно тёплой. Процедура у нас не быстрая, но приятная. Сейчас раскроим все ваши доспехи, высвободим молодые ножки, и вы снова будете бегать. Только уж на этот раз не за дамочками, ладно, – шёпотом добавил врач и озорно так подмигнул Гилу.
