– А вот же есть! – из рядов варваров выехал коренастый всадник в блестящем коническом шлеме, наборном доспехе и плаще из шкуры саблезубого тигра, конь которого был явно саклибской княжеской породы, под стать скакуну Нельяны. Вождь сделал вполне предсказуемый выбор. Прославиться как человек, прикончивший наследницу княжеского рода собственными руками или быть ославленным как человек, не принявший вызова от девчонки – тут на самом деле и выбирать-то нечего.
Всё шло по плану, и Оррик сохранял подобающе бравый вид. Но внутри ему хотелось скрежетать зубами. Он припомнил, что сказал Нельяне прошлым вечером, когда они обсуждали, что делать поутру:
– Есть несколько способов выигрывать войны. Наилучший – посеять раздор в неприятельском стане, воспользоваться этим раздором, чтобы убить или переманить его сильнейших дваждырождённых и тем одержать победу, прежде чем двинется первый полк. Хороший – собрать ну хотя бы раза в полтора больше денег, солдат, оружия и дваждырождённых командиров, чем у неприятеля, убедиться в том, что генералы верны, солдаты обучены, и продовольствие для них запасено, а уж потом идти в поход. И способ, который сейчас остаётся нам – ставить всё на свою доблесть и воинские умения, раз за разом.
Оррик был совсем не уверен, что сказал бы нечто подобное, если б знал, что Нельяна вызовется завязать поединок. Но княжна была целиком права. Сам Оррик оставался просто чужеземным рубакой, не успевшим ещё прославиться – какой прок вождю рисковать в поединке с ним? А если сперва вызвать на поединок и убить вождя, то победа обойдётся куда дешевле, чем если просто вломиться в ряды неприятеля, полагаясь на превосходство по числу и умению дваждырождённых.
При всём своём беспокойстве, Оррик лишь одним глазом глядел как княжна Мерани и вождь варваров разгоняют коней для сшибки. Его внимание было направлено на массу варваров. Он ни секунды не сомневался – как только вождь начнёт проигрывать, ему попытаются помочь. Так обычно и бывало при поединках дваждырождённых перед войсками, если только слабейшего не убивали первым же ударом, демонстрируя его подручным, что тут впору не сражаться, а сдаваться, или если этих подручных не удерживали в повиновении страхом.
Половина юнцов вокруг Оррика охнула хором, когда над полем раздался треск сломавшегося копья. Вождь видно не понял, с кем имеет дело, целился Нельяне копьём в голову и промазал, а в ответ получил чудовищный удар в прикрывавший грудь щит, от которого едва не вылетел из седла и выронил собственное копьё. Прежде чем он успел прийти в себя, Нельяна уже выхватила меч и налетела на него снова. По груди вождя текла кровь, он коё-как заслонился от первого натиска продырявленным щитом.
В этот момент Оррик приметил – укрывающийся за первым рядом всадников с другой стороны немолодой варвар, в расшитой замысловатыми узорами одежде и тяжёлом ожерелье из множества мелких костей, вдруг замер в седле, как если б аршин проглотил. Он указывал рукой со сложенными особым образом пальцами на Нельяну, и его губы зашевелились.
Результатов этого Оррик дожидаться не стал, благо заранее держал арбалет наготове.
– Подлый трюк! Чародейство! – заорал он в тот момент, когда арбалетный болт был уже в полёте. А к тому моменту, как шаман, явно не ожидавший, что кому-то под силу настолько сложный выстрел, получил этим болтом в лицо, Оррик уже бросил арбалет, выхватил своё копьё из рук юнца, приставленного к нему в качестве оруженосца, и дал лошади шпор.
