Темнеть, может, ещё не начало, но скоро начнёт. А место для приготовления ужина попалось хорошее – ровное, ручей с чистой водой рядом. В самый раз остановиться на ночь. Так что Оррик никуда не торопился. Илнав тоже. Он всё посматривал на Оррика с любопытством пока, наконец, не спросил:
– А могу ли задать вопрос, касающийся тебя, Оррик? По всему видно, в землях Великого Инза ты совсем недавно. Как же вышло, что ты оказался вне закона?
Оррик пожал плечами:
– Люди, оказавшиеся вне закона, на такой вопрос обычно отвечают, что они ни в чём не виноваты. Я бы тоже мог сказать, что ни в чём не виноват: я просто дрался лучше княжеского сына, решившего меня убить, поскольку его новому мечу была нужна человеческая жертва. Но если б я хотел, то три раза избежал бы той схватки. Поэтому скажу так: я оказался вне закона по причине чрезмерной живости своего характера и любви к риску.
– Княжеского сына? – Илнав посмотрел недоверчиво, а потом воскликнул с таким видом, словно перед ним вдруг появился демон из Бездны. – Так выходит это ты разлучил наследника старого Намагана с его головой?
– Как видно, я. Да ты успокойся. Даже у ваших, инзийских, разбойников вроде не принято убивать тех, с кем разделил пищу. Хочешь – прямо сейчас езжай на все четыре стороны, хочешь – переночуй здесь. Ты сам то, кстати, кто будешь?
– Я сын почтенного торговца из Моланга, – Илнав махнул рукой. – Хотя охота и прочие молодецкие забавы мне больше по нраву, чем семейное дело. Да только не слишком я в них горазд, если в знакомом лесу заблудился.
– Нехорошо это, – заметил Оррик. – Я к тебе со всей душой, а ты мне соврал, не моргнув глазом. Ты, если честно, похож не на неудачливого охотника, а на беглеца от закона, ускакавшего в глушь с тем, что в спешке похватать успел и заблудившегося, потому как всю жизнь жил в городе. Боги на небесах, у тебя и загара-то нет, а ведь лето уже клонится к осени.
Илнав замер, чуть прикусив губу.
Оррик отмахнулся от надоедливой белой бабочки – они так и мельтешили вокруг, похоже, что их привлекал запах пота – и продолжил:
– И лучше бы тебе сказать правду. С чего ты шатаешься по глуши – мне без разницы. Но ищут ли тебя, пусть даже друзья с родными – разница ещё как есть. Я же, всё-таки, вне закона. Может не обойтись без крови.
Илнав призадумался и ответил:
– Меня до следующего утра не должны хватиться, спасибо нашей семейной реликвии и одному верному слуге. Клянусь всеми поколениями моих предков, что я не лгу, и что бояться тебе нечего.
Оррик смерил его скептическим взглядом, но на этот раз тон и манера юноши были преисполнены искренности.
– И ты совершенно прав, мой отец – не какой-то богач, происхождение моё куда благороднее. А сбежал я в лес от того, что уже второй год не выпадало случая ни на охоте побывать, ни проехаться вволю. И не знаю, выпадет ли такой случай когда-нибудь ещё. Прошу прощения за то, что произнёс ложь, да и сейчас, как видишь, не называю своей семьи. Меня и так будут до нового года изводить нравоучениями. Страшно даже подумать, что начнётся, если о моей выходке ещё и слух в народе пройдёт. Извини снова, Оррик, но даже человек, которому не страшно доверить собственную жизнь, может оказаться болтлив.
– Насколько я успел поглядеть на вашу страну, охота у вас – вполне пристойная, как ты сказал, молодецкая забава, для княжеских сыновей. Даже похвальноая. Чего же тебя в лес не пускают?
