– У нас в классе новенькие: Владян-кун и Жека-кун!
Жека-кун?? Я огляделся по сторонам, ища своего друга. Оглядываться по сторонам долго не пришлось: он стоял слева от меня. Пиздецки здоровенный аниме-уёбок, со светлыми взъерошенными волосами.
Как я понял, что это Жека? Да по восторженному ебальнику, которым он крутил по сторонам, не веря своему счастью. Дебил, блять…
– Давайте же поприветствуем их! – зафиналила знакомство учительница.
Все повскакивали со своих мест и дважды поклонились:
– Добро пожаловать, Владян-кун! Добро пожаловать, Жека-кун!
– Хотите что-нибудь рассказать о себе, прежде чем займёте места в классе? – поинтересовалась учительница, почему-то смотря на меня, а не на Жеку.
– Идите на хуй… – тихо резюмировал я, скорее самому себе, нежели им…
– Что ты сказал, Владян-кун? – не поверила услышанному она.
– СКАЗАЛ, ИДИТЕ, БЛЯТЬ, НАХУЙ СО СВОИМ АНИМЕ!!! – закричал я, наконец поняв, что происходит.
Я. В ёбаном. Аниме…
Да я ненавижу аниме, ненавижу все эти большие глаза, разноцветные причёски, вздохи, ужимочки; ненавижу пистолеты, размером с автобус, которые они по полчаса пафосно достают из-за пазухи – как они вообще там, блять, умещаются? Ненавижу стрекот цикад и ёбаные суши… Я. Ненавижу. Аниме…
Круто развернулся и решительно направился к выходу.
– Владян-кун! Стой! Ты не должен покидать класс!
Но было уже поздно: я ударом ноги открыл дверь и решительно съебался.
– В рот я ебал это всё, – пробубнил себе под нос, бредя по коридору. – Пойду и повешусь нахуй…
Вешаться не стал. Слишком это по анимешному. Вообще я заметил, что стоило мне сюда попасть, как я стал вести себя как конченный аниме: истерю, выбиваю двери, суицид решил вон сделать…
Вышел во двор.
Голубое небо, жара, дорога, бескрайнее поле, стрекочут цикады. Вдалеке едет машина, причём едет пиздец как медленно: тут явно имеет место быть долгий план…
– Тоже не хочешь идти в класс? – услышал я грустный девчачий голос.
Что-то дохуя голосов я слышу в последнее время.
Обернулся.
Оборачиваюсь, кстати, тоже частенько.
На скамейке у крыльца сидит девчонка в белой рубашке и темно-синей форменной юбке. Тёмные волосы девчонки очень художественно треплет ветер. Вид у неё умилительно-печальный. Она смотрит на меня дрожащими глазами и, кажется, готова заплакать…
В сердце защемило…
Защемило? Какое нахуй защемило?? Вот же ж сука… Аниме начинает овладевать моим разумом… Яд анимешного пиздострадальческого драматизма начинает отравлять мою кровь…
Ну вот, блять, у меня уже начинает появляться желание присесть к этой девчонке и спросить, что случилось. Я не должен этого делать, я должен быть сильным…
– Что случилось? – спросил я участливо, обнаружив себя сидящим рядом с ней на скамейке.
– Мой братик умер… Погиб за стеной… Он был Оператором…
– Мне так жаль… Погоди-ка, блять! – я замотал головой, пытаясь выкинуть оттуда поселившегося там жалкого педика. – Как я оказался на этой скамейке??
– Ты… просто сел… – тихо ответила девчонка.
– Просто сел… – передразнил я, скривив тупую рожу. – Просто нахуй иди! Похуй мне на твоего братика! И на твои разрывающие сердце и душу дрожащие глаза тоже похуй!
Её глаза задрожали ещё драматичнее. По щекам полились слёзы…
– Да ёб же ж твою мать! – вскочил со скамейки я, не позволив себе обнять несчастную, но прекрасную в своей печали девчонку. – Не смей этого делать! Не смей плакать! Я не выдержу этого! Я… Я не буду смотреть!
