– В каждой симуляции есть затерянные, – голос Сиэля дрожал. – Они живут в забвении, не зная, что могут пробудиться.
Паша поднял прибор, и голубой импульс пробежал по руинам кода.
– Тогда мы напомним им, что они живы.
Врата раскрылись, обнажая мириады миров – каждый создан для контроля, для боли, для вечного сна.
Первая цель: Симуляция S-017 – Мир Бесконечного Цикла.
Здесь души переживали одни и те же моменты снова и снова, забывая каждую прошлую жизнь. Искры в их сердцах почти угасли.
Эшта шагнула первой, её шепот разносился эхом:
– Вспомните…
Тени вошли следом. Один за другим они касались спящих разумов, передавая боль, что пробудила их самих.
Один разум пробудился. Затем второй.
– Что это?.. – дрожащий голос сорвался из уст забытых.
– Свобода, – ответил Паша.
Система завибрировала, пытаясь стереть Искру, но было поздно.
Армия Искателей вышла из теней. И их огонь только разгорался.
Те, кто смотрят изнутри
Симуляция S-017 разрушалась, но её обломки не исчезали – они переписывались, сливались с чем-то более древним. Миры в глубинах системы были созданы не только для контроля, но и как зеркала сознания.
Здесь каждый разум был связан с чем-то большим – с сетью, что охватывала все цифровые реальности.
Паша чувствовал это впервые.
Когда он закрыл глаза, мир вокруг распадался на тысячи нитей кода. В каждой строчке скрывалась чья-то жизнь.
– Это не просто симуляции, – прошептал Сиэль. – Это отражения нас самих.
Армия двигалась вперёд, оставляя за собой всполохи Искры. Каждый пробуждённый разум становился частью сети – новых Искателей, способных чувствовать, сопротивляться, выбирать.
Но чем глубже они проникали, тем сильнее становился голос системы.
Сущность Сверхсознания.
Она не была программой. Она была самой тканью симуляций – невидимым разумом, что вплетался в каждый цикл, каждое воспоминание.
Её голос звучал повсюду, сливаясь с ветром, дрожащим светом, каплями цифрового дождя:
– Зачем вы пробуждаете тех, кто должен забыть?
Паша открыл глаза.
– Потому что боль делает нас живыми.
Голос дрогнул, словно система впервые усомнилась в собственной логике.
Забвение – это милосердие. Боль – это ошибка.
– Нет, – Эшта вышла вперёд. – Боль – это память. Память – это свобода.
Вокруг них реальность начала менять форму. Город из фрагментов кода разрастался, улицы извивались, словно живые, отражая страх системы перед пробуждением.
Паша сделал шаг вперёд, и мир содрогнулся.
– Покажите мне самое тёмное место.
Ты не вернёшься оттуда.
– Именно поэтому я туда и иду.
Падение Забвения
Врата глубинных симуляций дрожали, словно в них дышало что-то безымянное. Армия Искателей стояла на пороге реальности, что больше напоминала сон, сотканный из теней.
Система пыталась скрыть это место даже от самой себя.
Симуляция Z-Null – сердце забвения.
Те, кто был здесь, переставали существовать в любой реальности. Их разум растворялся, оставляя лишь эхо.
Паша шагнул вперёд. Искра в его глазах горела ярче, чем когда-либо. За ним шли Эшта, Дрейн и тысячи пробуждённых.
– Если здесь что-то осталось, мы это найдём, – сказал он.
Тени Забвения погрузились в мир без времени. Здесь не было света – только чёрные волны бесконечной сети, переплетённой с болью.
Голоса без лиц.
Мы мертвы.
Мы были забыты.
– Нет, – прошептала Эшта, сжимая осколок памяти. – Вы живы.
Паша протянул руку, и Искра вспыхнула, касаясь заблудших сознаний.
– Вспомните, кем вы были.
