– Ненавижу тебя, священник, ненавижу! Не мучай меня! Отпусти!
В итоге, через краткое время, усилия отца Владимира всё же увенчались успехом, ухватила Ирка лжицу губами и проглотила агнца.
В тот же миг обмякла она и повалилась навзничь. Две монахини помогавшие до этого момента ей передвигаться сориентировались быстро, во-время её поймали и опустили на пол.
Я это видел собственными глазами, на какое-то время даже впал в ступор и не знал как рассудить!
Постановка?
Может быть какой-нибудь турист, незнакомый с местными реалиями, так и подумает, но я, зная Ирину некоторое время, и даже иногда осторожно разговаривая с этой странной женщиной, помятуя о её непростом нраве – как говорится «и в морду даст и кашей угостит», подумать о том, что это своего рода розыгрыш попросту не мог.
Бритва Оккама, всплыло в голове – «при равных объяснениях следует предпочесть наиболее простое». И множить тут лишние сущности вовсе не следует.
Вывод только один – всё что я сейчас увидел, является именно тем, что я и увидел. …
Тем временем, Николай заказал ещё сто наркомовских, и ещё сосисок впридачу, мужичка уже не сотрёшь, вещает диктором на телевидении, и дёргает настойчиво меня за плечо.
– А вас, как зовут? – вежливо интересуется не званный гость.
– Меня? – я обернулся и протянул руку. – Будем знакомы, Игорь.
– Очень приятно, Игорь! – мужичок пожал мне руку. – Я, Олег.
Какое-то холодное рукопожатие у него получилось, я будто со слизняком поздоровался.
Мы выпили, потом говорили ни о чём, потом ещё раз выпили.
Я, сделав мину этакого провидца, даже с умным видом что-то вещал Олегу, втирая банальные истины о перипетиях его сложной судьбы. Огороженный стенами столовой номер 1, замкнутый контур, мать ё, («Ё» – большое и в кавычках) мир постепенно начинал приобретать краски конкретного алкогольного токсикоза.
На выходе из столовой, Олег вдруг прислонился ко мне сзади, приобнял за плечи.
Я опешил, остановился, и уже решил было воздействовать на его понимание о приличиях наиболее жестким и кардинальным образом, путем исправления спомощью кулака очертаний его морды-лица, но Олег вдруг зашептал прямо мне в ухо:
– Ты помнишь Коси́цы, он тебя видит, он указывает на тебя…
Я резко обернулся и оттолкнул Олега.
– Ты в своём уме? – я прижал его к стене. – Что ты несёшь, баран?!
Олег ни как не отреагировал на моё оскорбление. Он не сопротивлялся и смотрел куда-то сквозь меня мутным, ничего не выражающим взглядом и молчал.
Откуда-то сбоку подступил брат:
– Игорь, да оставь его в покое, пошли, здесь метро недалеко.
Коля покрутил указательным пальцем у виска, и подхватив меня под локоть, настойчиво потянул к себе.
– Ну, ладно, – пробормотал я, нехотя отпуская прижатого к стене и по-прежнему бессмысленно взирающего на окружающий мир, бедолагу, – наверное ты прав. …
До метро мы не дошли, точнее дошли, но не спустились, поскольку входы оказались заблокированы ремонтом и мы решили пройтись ещё немного, благо до следующего входа на станцию рукой было подать.
Так, слово за слово, мы и вспомнили ещё одного моего небезызвестного братика. Он старший среди нас и самый богатый в придачу.
– Как там, Евгеша поживает? – поинтересовался я у Николая. – Ты, Коляныч, когда последний раз с ним общался?
– Да вот, – братик нахмурился, – написал мне, что доски на Донбасс отправлять это плохое дело, мол помогаю Путинскому злобному режиму вести несправедливую войну с бедной и несчастной Окраиной.
