– Мы всё равно сейчас ничего не можем сделать, – Энди посмотрел в сторону пустого дверного проема. Я тоже устремила взор туда, всё ещё опасаясь, что объявится кто-то, кому будет плевать на мои дилетантские ритуалы. Ворвётся сюда и не оставит от нас ни кусочка больше сантиметра.
Но на улице было спокойно. Небо было необычайно синим, насыщенного глубокого цвета, с белыми яркими точками звёзд, на фоне которого темнели деревья, раскачиваемые теплым летним ветром. Картина умиротворяющая и жуткая одновременно, если знать, каких тварей пробуждает к жизни ночь и скрывает этот самый лес.
Мой взгляд остановился на луне.
– Полнолуние, уже несколько часов, – я посмотрела на Энди. – Почему Смит ещё не здесь?
– В этом мире завеса ещё держится крепко. Поэтому он в сумерках. Сюда может попасть только как чревовещатель, – Энди усмехнулся своим же словам. – Следите за собой. Он может оказаться в одном из нас, – это он объявил по-французски, заставив Генри поднять на него усталый взор.
– Кто?
– Смит, – вздохнула я.
– Пусть рискнёт, – хмыкнул Генри. – Я бы с ним с удовольствием пообщался.
– Да что ты? – удивился Энди.
– А почему нет? Он мою жену обрёк на смерть, – зло выпалил Генри. Столкнувшись со мной взглядом, он, не скрывая раздражения, отвернулся.
– Я тебя понимаю, – согласился Энди. – Поэтому давайте выбираться отсюда. От нас живых будет больше проку, – он взял меня за руку. Я вздрогнула от неожиданности и от того, какими холодными были его пальцы. – Что если это и есть та самая буря, о которой говорил Смит? Нам её сейчас не выстоять.
Я сжала его руку в своей, с удовольствием отмечая, как теплеет его ладонь. Кажется, я просто превращаюсь в параноика.
– Идёмте, – решительно объявил Генри. – Возьмите с собой всё, что посчитаете способным пробить голову.
Ремень сумки, набитой сломанными ножами, больно оттягивал плечо, но больше проблем доставляла сабля. Тяжёлая, с рукояткой видавшей виды, стальные занозы которой впивались в кожу, она мешала идти. Перекладывая её из одной руки в другую, я с досадой отмечала расползающиеся на ладонях мозоли. Надеюсь, я не заработаю столбняк.
Пропустив вперёд Энди следом за Генри, что шёл во главе нашей нагруженной поломанным и ржавым оружием цепочки, я остановилась и воткнула саблю в землю. Достав из сумки один из ножей и задрав подол платья, я отпорола от него несколько полос. Я бы отпорола всю юбку, до колен, но пока путающаяся между ног юбка была меньшим из зол. И могла пригодиться. Например, как сейчас. Я обмотала обрывками ткани свои кисти и, довольная собой, выдернула саблю из земли. Ребро всё ещё ныло, и я невольно скривилась от резкого движения.
Посмотрев вперёд, я отметила, что оба мужчины уже отошли на значительное расстояние. Несколько десятков метров, не меньше. В предрассветном полумраке я видела лишь белое пятно рубашки Энди. Оставили меня в темноте, одну. Спасатели хреновы.
Ещё раз доказывает то, что Энди – вовсе не Энди. Либо он сильно обижен на меня. Что ж, ему стоило бы меня понять, вместо того, чтобы толкать пафосные романтические речи.
Что вообще на него нашло? Ещё недавно мы были не больше, чем друзьями, а теперь он неожиданно воспылал ко мне чувствами? Сомнительно. Одно дело я – я его всегда любила, может, не так осознанно, как в последнее время, но всё же. Но вот он. Может, на него так близость смерти влияет?
За размышлениями, я не заметила, как почти догнала их. Я попыталась прибавить шаг, возмущенная тем, что они даже не подумали за всё это время обернуться, чтобы убедиться в том, что я следую за ними.
