– Понимаю, да. Но, всё же, может, по случаю такой нашей удачной встречи, вы скажете как вы его себе сами можете представить? Чтобы приоткрыть завесу тайны, скажем. – Женщина вопросительно смотрела на Коварда. Её муж спокойно сидел чуть нахмурившись.
И только Тавкрафт хотел ответить, послышался грубый низкий голос с другого столика:
– И заодно, хотелось бы, услышать немного про Нярлаптотыпа!
Тавкрафт посмотрел в сторону голоса. Чуть пошатываясь, перед столиком в углу стоял мужчина. Свободная заляпанная рубаха, щетина на крупном лице, сбитые рабочие руки. Видно, среди его читателей нашёлся и грубоватый рабочий класс общества. Ковард вернул свой взгляд к женщине.
– Про Узатота вам, дамочка, я уже всё сказал. Представить никак не можем! Не можем и всё тут. – Тавкрафт развел руками и посмотрел на мужчину в углу. – Про Нярлаптотыпа тоже самое! Разве что, он может принимать любой облик, включая человеческий. Выбирайте хоть меня, хоть бармена, хоть свою мать. – Ковард засмеялся.
С места поднялся упитанный мужчина в черной аккуратной рубашке и сказал:
– Про Йагъ-Сысана тоже самое скажете?
– Тоже самое. Кроме написанного ничего у меня не спрашивайте! Описать их и остальных моих существ невозможно, я итак из кожи вон вылез, чтобы написать о них понятным для вас языком. – Ковард перестал смеяться и уже нахмурился.
– Может, любезный автор, вы множество из своих темных существ и локаций не описываете, потому что просто не умеете? Потому что как автор прозы вы представляете из себя нечто ничтожное? Поэтому у вас все такие необъяснимые? – Громко и будто насмехаясь спросила брюнетка, сидящая прямо напротив Коварда.
Он крепко сжал в руке стакан и сильно повысил голос:
– Могу, вообще-то, описать кого угодно и когда угодно, только вот не обязан я тут распинаться перед вежливым буржуем, выпендрёжной бабой с неописуемо молчаливым мужем, колхозаном блевотным и вами, алкоголичка неприметная!
Обстановка в баре накалилась до предела. Бармен коснулся ладонью двустволки под стойкой и подумал: «Что ж, сегодня я зачинщик, так что рулить ситуацией буду по своим правилам, если придётся».
Мужчина, которому довелось первому задать вопрос в самом начале, расстегнул свой пиджак, снял его, аккуратно сложил, затем повесил на спинку стула и встал на стол. На поясе у него была кобура и, резко вытащив из неё пистолет, бандит повернулся к Коварду, из его глаз текли слезы:
– Почему? Скажи мне, сука, почему ты такой успешный писатель?! Да ты срать хотел на художественную составляющую, ты вывозишь за счёт ярких образов! Я пишу книги всю жизнь и всем на меня плевать, хотя я гораздо лучше тебя это делаю! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ОПИСАЛ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ! Опиши этот бар, а если откажешься, я вышибу тебе мозги!
Блондинка, второй задавшая вопрос, громко взвизгнула:
– Что вы творите?! КОВАРД ГЕНИЙ! ПРОСТО ШАРИТ КАК ВПЕЧАТЛИТЬ ЧИТАТЕЛЯ! И ВООБЩЕ СЛЕЗЬ СО СТОЛА, МУДЛО! – В её глазах заиграл первобытный гнев. Вены на ее лбу вспучились. Взяв бокал с вином, она его моментально осушила. Затем, зло посмотрев на своего немого мужа, она резко взяла со стола почти полную бутылку ликёра. Запрокинув голову, блондинка принялась залпом пить содержимое. После такого плотного излияния она выкрикнула:
– НО Я НИХУЯ НЕ ПОНЯЛА! КТО, БЛЯДЬ, ТАКОЙ УЗАТОТ! ПОПРОСИЛА ЖЕ РАССКАЗАТЬ, ТАКАЯ РЕДКАЯ ВСТРЕЧА! – Не дожидаясь ответа от ошарашенного Тавкрафта, она разбила о свою голову уже пустую бутыль ликёра. Струйки крови потекли по её лицу, но женщина продолжала стоять. Посмотрев на разбитую бутыль в своих руках, она громко заорала и напала на своего мужа, воткнув разбитую бутылку ему прямо в висок. Старая туша скатилась по стулу на пол.
