Ее не научили любить.
Мать у нее была хорошей. Она заботилась о Соломее, только характер у нее был тяжёлый. Наверное, когда-то в детстве она ее обнимала и ласкала, но Соль запомнила не это. Аврора была, кажется, уже не эльфийкой. Она жёсткая и суровая. Не было в ней ни малейшей слабости. Аврора была женщиной-воином. Самое забавное, что папа был не воин вовсе, он даже меч держал криво. Стрелял из арбалета, правда, неплохо. Но в драки никогда не лез, в отличие от жены, которая могла обидчику запросто нос сломать.
Соломею мать тоже особо не щадила. "Тебе с орками жить, – говорила она. – Забудь про слабости, иначе тебя сожрут. И не думай, что тебе там работать не придётся. Ты должна уметь сама себя прокормить, если сбежать придётся". Соль умела делать всё: стирать, шить, вязать, готовить. Могла поставить ловушку на зайца. Могла подстрелить птицу. Знала, какие растения съедобны, какие лечебные, а из каких можно сделать яд. Умела ловить рыбу и драться коротким мечом. Знала древнеэльфийский и пару орочьих наречий. По уговору, половину года она жила с родителями, а половину – в Цитадели или у Орр-Вооза, и срок, проведённый с матерью, давался ей очень тяжело. Несколько лет назад она отказалась возвращаться домой, в Багряную чащу, и осталась с Галатеей, которая все еще считалась ее опекуном. Так было гораздо легче. Теперь же она ехала домой – и ей было страшно и стыдно смотреть в глаза матери.
По меркам эльфов она совсем дитя. Что такое двадцать семь лет? Подросток! Но выглядела она, конечно, старше. И ощущала себя взрослой. Именно поэтому она молчит, не рассказывая никому об этом странном сне. «Взрослые» обычно так и делают.
Тем более, что следующие дни были спокойными: они ехали по лесам и лугам, наслаждаясь щебетанием птиц и запахом лесных цветов, о чем-то болтали, плели венки и пели псалмы, которые здесь, на просторе, звучали куда торжественнее, чем в церкви, заезжали в деревни, где покупали хлеб, молоко и медовые лепешки, ночевали на сеновалах и вообще – отдыхали душой и телом. Соль готова была так путешествовать вечно, а Ахиор молодел на глазах.
Заехали и в Белогорье, где эльф заказал себе новые сапоги, а потом долго ворчал, что раньше было лучше. По общему согласию, ночевать в гостинице не захотели – плевать на ванную и постель, озеро в лесу и шелковая трава ничуть не хуже, зато и глаз любопытных нет. А вот в знаменитых на весь континент кадарских банях Соломее понравилось – слов нет, как хорошо попариться, а потом, обмазавшись глиной, отдаться в умелые руки опытных банщиц.
Именно там ее снова настигло видение.
В этот раз Орр-Вооз сидит в какой-то комнате, прислонившись к стене, обнаженный до пояса. Соломея жадно разглядывает отменно сложенное эбеново-черное тело. И что с того, что кожа у него другого цвета? Что за крупными губами скрываются острые клыки, а на теле, как и у эльфов, нет волос? На вид он здоров, только на виске свежий розовый шрам, нарушающий гармонию татуировки.
Он молча смотрит на свою невесту, потом протягивает ей ладонь. Соломея шагает к нему. Прижимается к лихорадочно-горячему телу. Он гладит ее по волосам, что-то тихо шепча.
— Ты нужна мне. Ты ведь ждешь? Помоги мне, Соль. Сохрани мою душу.
После Кадары Ахиор снова ведет внучек в лес. Еще пара дней – и они окажутся в эльфийских землях. На границе живет клан Трилистников – самый воинственный из всех. Отсюда родом Аарон, здесь же и его семья. Ахиор все нетерпеливее вглядывается в зеленые кусты. Еще немного – и они прибудут в Облачную Чащу, а оттуда и до Озерного Края рукой подать.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
