– Это вполне возможно. Думаю, в доме может быть человек, пишущий донесения тем, кто должен знать всё.
– Так вот. У него прекрасная память. Первым делом Бард мне сообщил, что, когда он отворил калитку, в нескольких шагах от неё стоял экипаж, запряженный одной лошадью, с кучером. Из тех, которые занимаются извозом по лицензии. Потому как им при этом номер выдают, и вот табличка с номером на экипаже была. Только он точно не мог сказать – то ли «4», то ли «14». А вот про самого визитёра он сказал – «странный». А чего именно странного – толком не может объяснить. Лицо, говорит, словно маска, а вот глаза такие… беспокойные.
– Странное описание.
– Согласен. Далее – этот человек потом, похоже, на этом экипаже и уехал. Короче говоря, утомлять не буду, взял я Барда с собой, и поехали мы на площадь, где они, извозчики, стоят. Час потратили – нашли того, кого надо, вспомнил он пассажира. Сел он к нему возле станции, куда прибывают дилижансы, что едут из других городов. Приехал откуда-то с юга, там как раз дилижанс из Холмогорья приехал. А отвез он его потом на Гостиную площадь. Там три больших постоялых двора, да еще пара таверн, где комнаты сдаются. Я двух дознавателей из Сыска отправил, чтобы все мне там гостиницы вверх дном перевернули. К вечеру результата жду.
– Хорошо… – Дюк сидел, прикрыв глаза. В это время его помощница внесла поднос с тарелкой жареных колбасок, двумя ломтями хлеба и чашкой дымящегося напитка из бодрящих трав.
– Подкрепиться вам надо! – сказала она.
– Ну у тебя и помощница! И дознаватель, и секретарь, и повар. Что дальше делать будем? – спросил Златан.
– Вот что. Я сейчас за записи Ангора засяду. А ты, не в тягость тебе, поехал бы либо на квартиру к Бозою – я знаю, он снимал её на улице Часовщиков, либо к Милентию Кваргу домой. У него там домочадцы. Найди мне письма, которыми Ангор пригласил их к себе! Интересно мне, что он там такого им написал? А то, ишь ты – мистика! Древнее проклятие! Сам прокляну тех, кто будет такие слухи сеять! Прокляну именем лорда-охранителя Истана!
– Ты бы такие имена всуе не поминал, – Златан поднялся из кресла. – Сейчас еду к Милентию. А что мне градоуправителю сказать? Спрашивать будет: люди-то уважаемые были…
– Скажи: не его ума дело, и всё. Если надо будет – его известят.
– Всё ясно.
Златан махнул Дюку рукой, повернулся, придерживая рукой рукоятку кортика, и вышел из комнаты. Дюк некоторое время смотрел ему вслед. Похоже, в тихое болото, или, если благопристойнее – в тихий омут, каковым являлся этот городок, наконец-то швырнули здоровенный булыжник, правда, пока лишь немногие могли ощущать поднятые им волны.
Дела шли своим чередом, и через три дня, в 7 день третьей декады месяца Цветения, ближе к вечеру, в Яснодолье по Мироградскому тракту въехала небольшая кавалькада из пяти всадников, сопровождавших карету, запряженную шестёркой лошадей. Спустя полчаса следственный пристав Дюк стоял перед занявшим место за письменным столом чрезвычайным комиссаром канцелярии особых расследований Стахом Торном, чьи полномочия однозначно подтверждались прочитанными Дюком бумагами за подписью самого начальника канцелярии верховного коронного комиссара Эрвина Гора, одного из заместителей лорда Истана. Уже сам факт столь быстрого приезда из столицы чиновника на три ранга старше Дюка говорил, как минимум, о большом интересе, который вызвало происшествие в их небольшом городке. Вот только…
