– И обернулись они в чудовищ, неся людям пагубу, смерть и страх. И пламя. Бедный отец, он так никогда и не обнял своих детей…
Туман, точно живой, клубился под его ногами, и из него медленно поднимались три фигуры. Они росли на глазах, обретая лишь смутные человеческие очертания. Обнажались острые клыки, разгорались жёлтые глаза, трескалась чёрная кожа, под которой, казалось, текла лава. Выше и выше, три фигуры уже достигали верхушек деревьев, но не делали ни шага, словно скованные цепями. И прежде чем в этот мир прорвался их рёв, Амань холодно приказал:
– Убить солдат на том берегу.
Тени, сгустившиеся на холме, лавиной рухнули вниз.
***
За пару мгновений до того, как двое мальчишек должны были неминуемо умереть, что-то поменялось. Время если не остановилось, то точно замедлило свой бег – или Кану так только казалось? Он был парализован точно так же, как и Вэй, как и все живые на этом проклятом берегу. Но если его друг пытался побороть оцепенение и бежать, то Цинь, которому это чувство было до боли знакомо, смотрел на огненное небо как на спасение. Что-то ему кричало, что лучше смерть, чем то, что уже кружило вокруг них, оживало и прорывалось в этот мир. И когда огонь уже был так близко к ним, невидимая сила схватила мальчишек и отбросила в сторону, будто мешки с рисом. Точно так же, как отец тащил его маленького в свой кабинет по воздуху, когда он пытался снять со стены гуаньдао.
Небо и земля несколько раз поменялись местами, пока Амань не схватил его за шиворот, оглушённого и беспомощного, как щенка.
– Папа?
Нет, это был не отец. Не мог им быть. Просто морок Чудовища. Цинь утопал в кошмарах детства: ему мерещилась та тьма, что пыталась забрать его, она была везде, он погряз в ней руками и ногами. Тень облизывала трупы, растекаясь по земле вслед за человеком со светлыми волосами. Звон в ушах стихал, но за ним пришёл рёв, что не мог принадлежать ни одному живому существу. Мимо Кана прошло нечто настолько огромное и ненастоящее, что он был уверен: это ещё один морок. Этот монстр буквально горел на солнце, кожа шипела и слезала с него, и вой походил на болезненный стон. Демона будто бы тянуло вперёд, несмотря на то, что каждый шаг его убивал.
– Кан! Что происходит? Кан?!
Вэй. Вэй был жив, и стоило Циню скользнуть взглядом по парящим вокруг шэнми печатям, как он рефлекторно отвёл взгляд и торопливо закрыл Чжану глаза ладонью.
– Не смотри. Рехнёшься.
– Кто?.. Почему?..
Как ему тяжело давалось даже это. Страх и отвращение, заполонившие все его мысли, тянули Кана к земле, требовали сдаться и ждать своей участи, но он зацепился за этого глупого, ещё живого Чжана, пытаясь навязать самому себе мысли, что он должен вытащить его из кошмара, накрывшего берег. Просто потому, что Вэй ни при чём. Это его Чудовище, его война, его морок. Вэй не знает, понятия не имеет, как с этим жить.
– Закрой глаза. Закрой, кому говорю! И пойдём.
Человек со светлыми волосами смотрел прямо на них. Кан, увлекая за собой Вэя, быстро отполз в сторону. Его голова кружилась, ноги не держали, но… Они шли к западному флангу. Они должны дойти до штаба – это цель, всё остальное не важно, надо просто двигаться дальше. В Бездну морок, тени, чудовище! Если бы он задумался чуть больше о том, что происходит, хоть на секунду, то силы окончательно покинули бы его.
То, что творилось вокруг них, было… чужим. Оживший кошмар, далёкий от всего человеческого. Кан торопился, насколько вообще мог, наталкиваясь на солдат, что, окружённые теневым туманом, царапали собственные глаза, и на других, замерших, как они сами, без сил пошевелиться. Но что-то поменялось.
