– А как же! – радостно заметил Шульман. – Сейчас мы с тобой можем выпить за оборону пространства Гуш-Катиф!
Тост был одобрен с поправкой Виктора:
– …И людей Гуш-Катиф! У моего деда была медаль за оборону Севастополя.
– Может, и тебе дадут? – предположил Шульман. – За защиту Кфар-Даром…
Виктор задумался, а, придя в себя, проговорил:
– На фига мне?
– Не хочешь, не бери… – уступил Шульман.
– Мой дед был настоящий мужчина! – сказал Виктор. – Мой дед был настоящий мужчина и никогда не плакал!
– Настоящие мужчины никогда не плачут? – спросил Шульман.
– Настоящие мужчины плачут совсем редко… Гораздо чаще – лишаются разума…
– Сходят с ума?
– Вроде того…
– Твой дед сошёл с ума?
– Сгорел в танке…Под Прагой…
Наполнив рюмки, Шульман предложил выпить за деда.
Выпили.
Помолчали.
Потом Шульман спросил:
– Говоришь, у мужчин часто такое?..
– Что? – не понял Виктор.
– Насчёт разума…
– Я про настоящих мужчин… Они слишком долго носят в себе что-то такое, от чего…
Больше пить не хотелось.
Шульман взглянул на часы.
– Вечеров в Израиле не бывает, – уныло проговорил он. – В 17,30 – светло, а в 18,30 – сразу темно. Сейчас 18,30…Уходят наши дни…Улетают, убегают, уносятся… Времени в резерве всё меньше, всё меньше…
– И их, и женщин… – сказал Виктор. – В юности я поклялся следовать знаменитому завету Пушкина: «Всех женщин не перелюбишь, но к этому надо стремиться!».
– Напрасно… – заметил Шульман.
– Что?
– Клялся напрасно…
Горестно вздохнув, Виктор признался:
– Теперь перед великим поэтом стыдно… Если бы можно было вернуться бы в детство снова…
– Ещё вернёшься! – пообещал Шульман. – Рано или поздно в детство впадают все…
В углу под потолком послышался шум спускаемой воды.
Вдруг Виктор спросил:
– Думаешь, справедливости больше нет?
Шульман громко зевнул.
– Разве она была? – сказал он. – Впрочем, когда наши далёкие предки делили мясо убитого мамонта, то…
Глаза Виктора застелила пелена растерянности.
– «Mundus vult decipi!»,[2] – придвинув к себе рюмку, сказал Шульман.
Виктор шумно вздохнул и тоже потянулся к рюмке.
– Ну, и пусть, если мир желает!.. – взорвался он.
– Я – как мир! – сказал Шульман.
– А я – нет! – кричал Виктор. – Когда нам на уши пытаются вешать лапшу, меня просто колотит… Где же правда, справедливость? Где это?
На лице Шульмана отобразилось изумление.
– Так ведь о том, «где это», уже давно сказано… – прошептал он.
– Кем? – насторожился Виктор.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
