Я двинулась в лобби, где вечерами, как я уже знала, проходили концерты местных исполнителей. В этот вечер симпатичный темнокожий мальчик лет двадцати пяти с фигурой Аполлона играл на фортепиано. На нем была свободная белая рубашка и темные брюки. Когда он музицировал, кисти рук как будто существовали отдельно от исполнителя, то носились по клавиатуре с сумасшедшей скоростью, то замирали на взлете… При этом не было никаких нот, музыкант темпераментно играл по памяти, ловко жонглируя мелодиями разных лет и народов, импровизировал. После каждой композиции слушатели взрывались восторженными аплодисментами.
Мальчик отвечал интеллигентным полунаклоном головы и ослепительно улыбался направо и налево. Я слушала его игру, рассеянно теребя пальцами веточку мяты из давно допитого «Мохито». Неожиданно закончив играть, музыкант подсел ко мне за столик. Сюрприз! Я улыбнулась, но немного напряглась, не зная, как себя вести. Наверно, я должна заказать ему выпить? Или это способ познакомиться? Просто ко мне никогда в ресторанах еще не подсаживались музыканты. Я растерялась.
– Привет! – сказал между тем паренек очень доброжелательно по-английски. – Вы в порядке?
– Привет, – ответила я, продолжая смущаться. – Да, все отлично. Хотите выпить? Я закажу…
– Да я сам попрошу девчонок чего-нибудь мне принести! Просто Вы показались мне немного грустной, я решил поболтать с вами минутку, – улыбнулся он. – Не грустите! Вы же на Кубе! Это остров, где праздник и веселье круглый год! Кстати, меня Даниэль зовут.
– А я – Вероника.
– Откуда вы?
– Из России.
– О! Русски! – вдруг обрадовался Даниэль. – Я немного говорю по-русски! Можно, я буду говорить тебе «ты»? Нас учили, что с туристами лучше начинать общаться на «вы», чтобы показать вежливость.
– Конечно, будем на «ты»! – улыбнулась я в ответ.
– Вот и замечательно! Просто у нас говорят, многие русские обижаются, когда начинаешь с ними разговаривать на «ты». А у нас люди простые, открытые, обращения на «Вы» вообще не признают! А ты похожа не на русскую, а на кубинку. Нет, ты настоящая кубинка! – сказал Даниэль после паузы. – Я так сначала и подумал, потом засомневался…
– Мой отец кубинец. Только я его не помню совсем. Он уехал из России, когда я была еще маленькая.
– Ты знаешь его имя?
– Эрнандо Родригес. И еще у меня есть фотография… – я полезла в бумажник, где за цветной фотографией самодовольного холеного Виталия был спрятан старенький черно-белый снимок молодой счастливой пары. – Это мама и отец.
– Да… – протянул Даниэль. – У нас Эрнандо Родригес – как у вас Петя Иванов. Будет сложновато его найти, хотя – возможно, если ты захочешь.
– Ты серьезно?
– Абсолютно! Потом напишешь мне немного об истории твоего отца, что знаешь. Я отнесу, куда следует, сделаю запрос…
– Даже не знаю, как тебя благодарить! Я все время думала, к кому обратиться с такой просьбой, но в отеле мне сказали, что помочь мне смогут только в Гаване. А выбраться туда на денек у меня пока никакой возможности не было.
– Да ладно! Я как раз в Гаване живу, все сделаю. Может, и смогу чем тебе помочь. А ты одна приехала?
– Нет… – замялась я. Вопрос Даниэля вернул меня с небес на землю. Прошло уже два с половиной часа, а Бобровский так и не появился.
– С женихом? Или с мужем?
– Угу. Откуда ты так хорошо говоришь по-русски? – решила свернуть я с неприятной для меня темы.
– Не так уж хорошо! – застеснялся сразу Даниэль, хлопая ресницами. – Раньше лучше говорил, когда практика была. Мой старший брат Иван учился в России, потом вернулся на Кубу. У него было много русских друзей…
