Цунами тоталитарной идеологии - страница 21

При этом их сознание доверху заполняется никогда (В РЕАЛЬНО ОБОЗРИМОМ БУДУЩЕМ) нисколько вовсе не осуществимыми блеклыми миражами.

А кроме того, все те, кто мог бы, пожалуй, даже и ненароком разоблачить тупоголовых деятелей мнимого грядущего счастья, были более чем незамедлительно превращены во врагов Отечества, да и всего же вообще честного народа…

57

Вот и вправду, не слишком ли бесконечно много их затем оказалось – тех зачастую наиболее светлых духом людей, что были сущими нелюдями явно так отобраны для всех тех стылых бараков в Заполярье?

А бывало и того только хуже: в очень даже немалом их числе совершенно пред той властью невинные люди были вообще до чего наскоро лишены жизни, причем еще уж в самом начале всех этих «общественно бесполезных» социальных преобразований.

Однако вот осуществлялось все это именно под те самые несмолкаемые литавры бешеного энтузиазма тех серых масс, которые интеллигенция того времени очень-то захотела разом освободить ото всех тех донельзя сковывавших их оков – и надо же, освободила, сходу лишив все свое государство всякой его головы…

58

Добро и свет так и маячат на небосклоне грядущего.

Однако, притягивая небеса к земле, всенепременно выпускаешь наружу демонов зла, а уж они именем наивысшей справедливости вполне еще однозначно посеют куда пущее невежество, обучив свой народ грамоте разве что ради его лишь только-то большего закабаления в рамках рабства, покорности, в донельзя жестких рамках сумрачно сумасбродной идеологии.

Чехов, Лев Толстой и Горький стремились освободить весь свой народ от столь тяжкого (для них лично) его извечного прозябания в зловонной луже на добрую половину ими самими и вымышленного до чего и впрямь невероятно горестного быта.

Он им попросту издали именно таковым грезился в ярком электрическом свете до чего и впрямь исключительно тягостного их неприятия всей окружающей их на веки вечные беспросветно обыденной, да и безысходной житейской действительности.

Их взгляд попросту ведь бессильно скользил по самой поверхности людского быта, попросту до чего неизменно избегая проникать во всю его грязную и крайне неприглядную житейскую суть.

59

А между тем русский народ в атмосфере подобного крепостного рабства жил уже лет триста, четыреста, а посему и не очень он примечал все свое приниженное, бессовестно скотское состояние.

Нет, он, конечно, не раз восставал, но в этом вовсе не было никакой действительно твердой системы, да только этак оно было разве что до тех самых пор, пока его не начали поедом есть все те чрезмерно взыскательно ласковые и искрометно добродушные идеалисты.

Алексей Пешков даже и имя себе подобное из-за всего того большого горя от ума сходу ведь выдумал, дабы раз и навсегда выразить всю полноту своих всеблагостных задушевных устремлений.

Он и другие подобные ему хотели одного лишь не в пример всему злосчастному прошлому всегдашне так во всем безрассудно хорошего?!

Да только вот между тем тот самый неподдельно итоговый, конечный результат зачастую же напрямую зависит вовсе не от духа добра, заложенного в чье-либо произведение, а именно от более чем кровной его взаимосвязи со всем тем столь давно, долгими веками отлаженным, самым что ни на есть реальным житьем-бытьем.

60

Ну и какой из всего этого нужно бы сделать столь вот существенный и весьма неутешительный вывод?

А собственно говоря, именно тот, что как уж оно само по себе до чего и впрямь безбожно выходит, чеховская «Чайка» – это разукрашенная всеми цветами радуги сущая ирреальность.