Цвет мести - страница 10

Данте открыл дверь в комнату Мегги, и все увидели стеклянного человечка с серыми конечностями, шмыгнувшего под кровать. Догнавший друзей в коридоре Сажерук мгновенно узнал человечка и метнул ему вслед петлю из огня, но тот выскользнул, юркий как ласка, и выбрался из окна – только его и видели. Заклинатели огня хотели погнаться за ним по крышам, но, увы, ночь быстро поглотила стеклянного человечка. Ниям был ошеломлен выражением лица Сажерука, когда они с Фаридом вернулись в комнату через распахнутое окно. Страх, ненависть и ярость читались во взоре старого друга.

– Ты не понимаешь! – выкрикнул Сажерук, когда Ниям попытался его успокоить. – Это точно был стеклянный человечек Орфея. Значит, Розенкварц тогда не ошибся. Мы должны его найти! Его и Орфея! Это просто какая-то чертовщина!

Они рыскали по городу до самого утра. Ниям призвал на помощь бродячих музыкантов, а Мегги и Дориа мобилизовали всех своих друзей. Но стеклянного человечка и след простыл. А с ним исчезла и деревяшка, которую Данте по велению Мортимера снова вернул под кровать Мегги.

Вера в сверхъестественный источник зла совсем ни к чему. Люди и сами способны ко всякому роду дурного.

Джозеф Конрад. На глазах у Запада

Огненный Танцор ведь и в самом деле чуть не поймал его! Сланец все еще чувствовал на своем стеклянном затылке жар огненной петли. О да, стеклянный человечек оказался быстрее, чем все они с их неповоротливыми, мясистыми конечностями. А деревяшка под кроватью дочери Волшебного Языка была последней из тех, которые он должен был собрать. Надо признаться, на Сланца наводили страх эти заколдованные штучки. Когда Орфей передал их ему и Ринальди, те были всего лишь дюжиной простых деревяшек. Теперь на них проступили лица.

– Тебя это не касается! – рявкнул Орфей, когда Сланец спросил о них. – Спрячьте их там, где эти люди спят. Чтобы деревяшки пробыли вблизи них по крайней мере несколько часов. Через три дня снова их соберите. Но не раньше.

В списке, который Орфей им выдал вместе с деревяшками, значились одиннадцать имен. Они разделили их между собой, но Ринальди, конечно, взял только три из одиннадцати, с тем обоснованием, что Черный Принц и молодой Огненный Чертенок представляли собой более опасную задачу, чем Книгоедка или Чернильный Шелкопряд. Смешно. Разве не пришлось Сланцу подкладывать деревяшки и Перепелу, и его дочери? И Сажеруку! Но Ринальди лишь мерзко улыбался, подсовывая ему оставшиеся восемь деревяшек и воркуя:

– Давай-давай, Железяка, ты гораздо меньше бросаешься в глаза, чем я!

Железяка. Обломок. Блестянка… У Бальдассара Ринальди было много прозвищ для Сланца, и ни одно из них стеклянному человечку не нравилось. Но и у Сланца тоже было заготовлено несколько нелестных кличек для Ринальди: Жабоквак, Жироглот, Уходав… Каждый день он придумывал новую, но, конечно, не решался произнести вслух. До чего злющий был этот Ринальди! Будь проклят тот день, когда Орфей приблизил его к себе! К счастью, хозяин предупредил Ринальди, что его стеклянный человечек должен оставаться цел и невредим, иначе кого-то, пожалуй, продадут хозяевам бойцовых собак на корм.

Они остановились на самом захудалом постоялом дворе Омбры. Каморки тут провоняли плесенью и мышами, а через выбитые окна проникала едкая вонь от чанов расположенной неподалеку дубильни. Бóльшую часть денег, которые им выдавал Орфей, Ринальди предпочитал пропивать в городских тавернах. Он где-то украл для них медвежью шкуру, на которой и храпел, когда Сланец вернулся с последней деревяшкой.