Цвет мести - страница 12

– Ах, ты гляди-ка, – прохрюкал он. – Дочка Перепела. В лучшем виде.

Он сунул деревяшку ко всем остальным и захлопнул футляр так резко, что стеклянные конечности Сланца звякнули.

– И что? – спросил Сланец, когда Ринальди наконец поставил его на пол. Стеклянный человечек в два быстрых прыжка умудрился занять безопасную позицию. – Я свою часть списка отработал. А как насчет тебя? Когда бы я ни вернулся с задания, ты лежишь тут на шкуре и храпишь.

– У меня все схвачено, все под контролем, не ломай над этим свою стеклянную голову, – ответил Ринальди, натягивая сапоги поверх дырявых носков. – Но сегодня мне надо сделать кое-что другое. Черный Принц дает аудиенцию всем, кто хотел бы примкнуть к комедиантам, и я исполню там мои песни.

– Твои песни? А как быть с деревяшкой Принца?

– Не волнуйся. Все давно сделано. Сегодня я нанесу королю комедиантов визит по личному делу! – Ринальди достал из кармана серебряное зеркальце, которое всегда носил при себе. – Бальдассар, – пробормотал он, плюя себе на ладонь и приглаживая свои крашеные волосы. – Ты все еще чертовски хорош!

Полированное серебро выдало ему щадяще мутное отражение, а хмельной разум дополнил его, иначе ничем нельзя было объяснить самодовольства Ринальди. Сланец не уставал удивляться, как много тщеславия скрывается за разрушенным фасадом этого человека. У него водилась даже расческа (из слоновой кости) и – кто бы мог представить – зубная щетка.

– О нет, нет! – сказал Ринальди, когда Сланец собрался уютно угнездиться на медвежьей шкуре. – Ты пойдешь со мной, Блескучий. Наверняка все сложится удачно, если иметь при себе собственного стеклянного человечка.

Ну прекрасно. А ведь Сланец смертельно устал после всех злоключений!

– Боюсь, это не очень хорошая идея, – вздохнул он с наигранным сожалением. – Черный Принц недоброжелательно ко мне настроен. Он даже слушать твои песни не станет, если увидит меня, и что тогда? Ты хочешь пожертвовать своей будущей славой из-за старой вражды Принца с Орфеем?

Обычно Ринальди был недоверчив, но как только речь заходила о его сочинительстве, он был готов поверить во что угодно.

– Это было бы досадно, – пробормотал он. – Ну, хорошо, ты останешься здесь, Обломок. Но смотри, не валяйся тут без дела. Мне нужны новые струны для моей лютни!

Ну вот. Мало ему терзать чужой слух своими стишками. Любая кошка, стоит только наступить ей на хвост, издаст более мелодичные звуки, чем Ринальди извлекает из своей лютни.

– Для этого мне нужны деньги. – Сланец требовательно протянул руку.

– Деньги? Чепуха! Я никогда не плачу за струны. Укради их! – Ринальди подхватил футляр. – Сегодня вечером мы передадим деревяшки Великому Бальбулусу. Не надейся понапрасну. Мы встретимся с ним за пределами крепости. Его мастерскую ты не увидишь.

Он подмигнул Сланцу с насмешливой улыбкой.

Вот подлец! И дернуло же стеклянного человечка рассказать Ринальди, что ему обидно только затачивать перья и писать аккуратные буквы. Все они, работники в канцелярии или библиотек, мечтают сделаться когда-нибудь именитыми иллюстраторами. Пока что это никому не удалось, но если бы только Сланец мог взглянуть на мастерскую Бальбулуса! Он бы многое сумел там подсмотреть!

Бальдассар захлопнул за собой дверь. Вот досада! Сланцу опять придется выбираться через прореху в овечьем пузыре, заменяющем стекло на окошке.

Укради их. Переулок, в котором занимались своим ремеслом инструментальщики Омбры, лежал южнее квартала дубильщиков кож. Там работали и портнихи, которые шили наряды для благополучных жителей Омбры с помощью бесчисленных стеклянных женщин-белошвеек. Временами какая-нибудь из них соглашалась на маленькое любовное приключение. Сланец вздохнул. Он тосковал по дому. По своему выдвижному ящику, устланному мягкой обивкой, и по своей жизни без Бальдассара Ринальди. Злоба Орфея была намного увлекательнее.