Цвет мести - страница 6
Варево из крови и сока крапивы… Слова с полоски пергамента полностью растаяли. Лишь серый налет выдавал, где они стояли.
– Эта она… Где я могу ее увидеть?
На сей раз Серафина весьма решительно помотала головой.
– Никто не знает. Если к ней приблизишься – умрешь. Можно встретить только ее ученицу. Мне это волшебство показала одна из подруг. Я заплатила ей за это кольцом матери.
Орфей пригрозил показать полоску пергамента ее родителям, в надежде выведать еще что-нибудь, но Серафина молча поджала губы. Она действительно боялась. Разве могло вызвать такой страх имя Фенолио или его собственное? Орфей ощутил озноб.
Когда он схватил эту глупышку за косу, чтобы вытрясти хотя бы имя подруги, на громкий вопль Серафины прибежала ее мать. Слуга с нескрываемым удовольствием взял Орфея за шкирку и вытолкал в темный переулок. Слова, которые растворяются в плевках. Кровь и сок крапивы. Сок и пирог. Разум Орфея лихорадочно работал, пока сам он отряхивал одежду от грязи и торопливо шел домой по мокрой от дождя мостовой.
Если к ней приблизишься – умрешь.
Когда Орфей вернулся в свою каморку, продуваемую сквозняками, Сланец был еще жив. Стеклянный человечек устало храпел в выдвижном ящике, где у него была постель из тряпья и птичьих перьев. Вот и славно… ведь слова с полоски пергамента ничего и не говорили о смерти.
Кроме того, слова и не имеют значения…
Рудольф стоял в убогой кухне, которую они делили с другими жильцами дома, занятый варкой пресного супа.
– К кому пойти в этом городе, если хочешь купить колдовство, причиняющее вред? И не говори мне, что здесь такого нет, – спросил Орфей.
Рудольф втянул голову как курица, которой пригрозили топором. Но ему требовалась работа. У Рудольфа было четверо детей, которых нужно кормить. Младший сделал его вдовцом.
– Можно попытать счастья у заколдованной ольхи, – пробормотал он. – Ее волшебство часто вызывает болезни, но в остальном она всего-навсего лесная женщина.
Заколдованная ольха? И что это значит – «лесная женщина»? Ни то ни другое определенно не попадались ему в книге Фенолио. Теперь Орфей был твердо уверен, что Чернильное сердце – всего лишь путеводитель по одной стране этого мира, а не полная энциклопедия.
– Расскажи мне об этой лесной женщине! Ну же, давай!
Рудольф бросил пару кореньев в мутный суп.
– О ней не говорят. Она Читающая Тени.
– Кто-кто?
– Лесные женщины бывают злые и добрые. Злые учатся своему колдовству у тени, а добрые у света.
О, это звучало интересно.
– И? Где мне найти эту Читающую Тени? Подумай о своих голодных детях! – пригрозил Орфей.
Рудольф наклонился над горшком и помешал варево.
– Оставляешь сообщение на старом кладбище, – сказал он наконец. – Потом ее ученица приходит к заколдованной ольхе, что растет в лесу по соседству, и принимает желание. Желание и потом плату.
Последнее слово он произнес так, будто оно обжигало ему губы.
Плата. Ну, об этом можно будет поговорить после.
Женщина, которая говорит с тенями. Орфей чувствовал, как в нем впервые за много лет шевельнулось что-то вроде надежды. Он как будто услышал ее робкий шепот. Нет. Надежда не шептала. Она каркала, как черные вороны на мокрых кровлях, выла как волки, которых слышно ночами в окрестных горах. И как он только мог так плохо думать о Грюнико? Орфей отомстит. Отомстит им всем посредством колдовства вкуса крапивного сока и крови, грязного, темного и уж точно куда более сильного, чем слова Фенолио.