– А что мне ее помнить?
– Чтоб покаяться.
– Ты… не то говоришь. Тут другое: нет сил, чтобы уйти…
– Не можешь уйти к Свету?
– Так ведь сколько лет уже маюсь. Что-то не пускает: то ли не знаю, то ли не поняла… Все соседи уже ушли, и мне надо бы уйти, да вот не могу.
От Ольги повеяло холодом, и в тот же момент на лестничной площадке послышались шум, лай и в мою дверь стала скрестись чья-то собака.
– Вот видишь, псина меня чует, совсем рядом с вами, живыми, хожу. Нехорошо это, неправильно.
За дверью человеческие голоса мешались с удаляющимся хриплым собачьим лаем, видимо, хозяева оттаскивали за поводок вышедшего из повиновения пса.
– Хочешь, я попробую помочь тебе… – пожалел я девушку.
– Ничем ты мне не поможешь.
– Я схожу в церковь и поставлю свечку за упокой твоей души.
– Что церковь? Какая еще церковь? Мне твоя свечка не нужна. Не мучь…
– Помолюсь за тебя.
– Не надо.
Немного помолчав, она сказала нечто совершенно необычное.
– Ты вот что, если хочешь мне помочь, исправь мою ошибку.
– Какую?
– Ту, что не даст мне уйти.
– Говори.
– Передай моим родным записку, которую я тебе продиктую.
Я поспешил взять ручку, бумагу и записал с ее слов вот что: «В смерти моей прошу никого не винить. Все сделала сама. Оля Семаренкова. 15.3.11 г. 1, 50».
Далее она назвала адрес, по которому направляла свое предсмертное объяснение, увы, опоздавшее на добрую сотню лет: Санкт-Петербург, ул. Большая Морская, д. 29, кв. 36, Семаренкову Павлу Федоровичу и Семаренковой Наталье Григорьевне. В случае, если её родителей не окажется дома, Ольга просила передать записку ее дяде Петру Федоровичу Семаренкову по адресу: Санкт-Петербург, ул. Петра-апостола, д. 64, кв. 89.
«Там никого из них нет, они все давно умерли», – вертелось у меня в голове. Но я знал, что покойники теряют ориентиры во времени, и не хотел разочаровывать Ольгу невозможностью её запоздалого признания. Кроме того, я подумал, что с помощью Па Ди Иста смогу вызвать души её родителей и передать им содержание записки их дочери (вскоре я так и сделал).
Заручившись моим обещанием выполнить ее просьбу, девушка повеселела и, видимо, в знак благодарности сказала мне на прощание:
– Ты вот что, ты живи хорошо. Его слушайся, – она повела головой в сторону появившегося Па Ди Иста, – все мы служим…
Её фраза осталась неоконченной, но я понял: она хотела сказать «все мы служим Богу».
Мне странно, что люди не видят параллельного мира. Он здесь, рядом. Души умерших ходят среди живых, задевают их краями своих одежд, пытаются заговорить с нами. Они тут везде, в каждый момент нашей жизни, а мы проходим мимо них и сквозь них и считаем, что мы одни.
– Зачем мертвые приближаются к живым и наблюдают за ними? – спросил я у Па Ди Иста.
– А, эти… – небрежно проговорил он (жрец не очень-то считается с душами простых смертных). – Эти приходят сюда как на просмотр своих старых фотографий. Их влекут воспоминания. Но ты не бойся: они не опасны. Самое большее, что они могут себе позволить, это обменяться с тобой информацией.
Бывают моменты, когда я, насилу освободившись от материальных забот, навалившихся на меня, спрашиваю себя: «Зачем мы живем? Во имя чего?..» Хочется верить, что человек рожден для исполнения какой-то высокой цели. Но чем все заканчивается в нашей жизни? Заботы о хлебе насущном, рутина, пошлость пригибают нас к земле. Так что же, мы существуем для того, чтобы существовать?..
