В свои учебные годы Мо Дайяо всегда был отстающим учеником, вечно забитым и плетущимся в конце. Его-то отправили в Мяохуа, чтобы он не позорил именитую семью в городе. Но самое обидное было то, что, проявив себя как талантливый воин во время Прорыва грани, господин Мо получил обидное прозвище «Четвертый из троицы», уступив всю славу двум своим шисюнам. Поэтому Мо Дайяо не понаслышке знал, каково это, когда в тебе видят лишь слабую сторону, не ставя во внимание все твои заслуги. И, к своему стыду, презирая окружающих за подобное, он не заметил, как такое отношение стал проявлять сам к Е Чаншэну.
Неожиданно на лестнице, ведущей в темницу, появился молодой человек в соломенной шляпе, держа в руке фонарь.
Мо Дайяо, увидев его, с мольбой в голосе произнес:
– Господин, оставьте книги себе, только отпустите моих учеников!
– Ты Хун Сяосюнь? – с любопытством спросил Е Чаншэн.
Лэн Фэнъюй остановился на последней ступеньке и поставил фонарь, который осветил лица пленников. Он приблизился к Е Чаншэну и, пристально посмотрев на него своими нефритовыми глазами, произнёс:
– Нет. А похож?
Ученик, звякнув цепью, сказал:
– Не знаю, спросите у учителя.
Молодой человек уверенно прошёл в конец тёмного коридора. В следующее мгновение раздался звон кандалов, и тяжёлая цепь с глухим стуком упала на пол. Стены отозвались протяжным нечеловеческим воем, который перешёл в зловещее рычание.
Лэн Фэнъюй приближался к выходу, когда из темноты за ним появилось нечто. Е Чаншэн в ужасе зажмурился, а Мо Дайяо увидел перед собой страшное существо.
Высокая сгорбленная фигура, облачённая в рваные лохмотья, медленно двигалась по каменным плитам, оставляя за собой след из грязи. Длинные худые руки с острыми ногтями скребли пол. Редкие тонкие волосы скрывали зеленоватое лицо, на котором виднелись глубокие впадины вместо глаз. Вместо рта чернела дыра с редкими острыми зубами, из которой вырывались пугающие булькающие звуки. В некоторых местах кожа существа была настолько прогнившей, что были видны кости и покрытая плесенью плоть, по которой ползали жирные черви.
От твари исходил зловонный запах, напоминающий смесь гниющей рыбы, тины и помоев. Существо следовало за Лэн Фэнъюем, который держал руки в печати «усмирения».
Мо Дайяо знал, что эта техника считается сложной и позволяет на некоторое время контролировать мертвецов. Для её выполнения нужно собрать одну руку в кулак и перенаправить в него тёмную энергию, а к кулаку приставить раскрытую ладонь, пальцы которой направлены вверх, концентрируя в них светлую энергию. Таким образом, светлая энергия привлекает голодного духа, а тёмная сдерживает его, создавая иллюзию сильного врага.
Мо Дайяо встречал лишь нескольких человек, владеющих этой техникой: своего дядю и шисюна Хун Сяосюня. Но молодых людей, способных на подобное, он ещё не встречал.
Лэн Фэнъюй и тварь начали медленно подниматься по лестнице. Мо Дайяо осознал, что это его шанс подобраться ближе к разгадке тайны.
– Лэн Си, – прошептал мужчина.
Молодой человек вздрогнул, чуть не разрушив печать.
– Что ты сказал? – его взгляд был настолько суровым, что Мо Дайяо почувствовал холодок по спине.
Сразу после этого двое исчезли в коридоре.
В зале на троне восседал Цзэ Ху, погруженный в размышления и покуривая опиум. Он невозмутимо взирал на Су Чжунцина, что крутился вокруг него.
– Учитель – хороший человек! Его нельзя держать в темнице! – с плачем умолял ученик. – Освободите его и братца Шэна…
