– Вы только что сказали, что проверили пульс, – в разговор включается второй следователь. – Как-то еще вы прикасались к потерпевшей?
По телу Сабины проходит холодная волна, притупляя чувствительность рук и ног и завязывая узел в желудке. Девушка заставляет свое дыхание оставаться размеренным, а мышцы лица расслабленными, хотя это дается непросто – под ребрами сжимает от невозможности сделать еще несколько частых вдохов, а в висок стреляет короткой болью. Она представляет, как исказились бы черты Гаврилова, вздумай она сейчас ответить как есть, и весь этот разговор вдруг кажется чем-то несерьезным, постановочным. Ей хочется улыбнуться от нелепости собственного положения, даже засмеяться вслух, принужденно, насилу, выдавливая из себя это неестественное веселье так, чтобы ни капли внутри не осталось.
Однако вместо этого она отвечает так же, как и до того:
– Я плохо запомнила, если честно, была слишком взволнована. Кажется, просто прикоснулась к ее шее, чтобы нащупать пульс, на этом все. Когда я поняла, что Маша мертва, то сразу позвонила заведующему и в отделение.
– Любопытная последовательность, – скупо улыбается Гаврилов и откидывается на спинку кресла, перемещая руки на подлокотники. Теперь он выглядит расслабленным, даже дружелюбным.
– Думаю, мне простительна некоторая растерянность в такой ситуации. Не каждый день находишь свою коллегу убитой.
– В самом деле, – мужчина больше ничего не добавляет, просто смотрит на нее и словно чего-то ожидает. Инициативу вновь перехватывает Лихачев, продолжая допрос вместо молодого коллеги:
– Вы заметили что-то необычное, пока оставались на посту? Или, может, слышали или видели кого-то?
Сабина прикрывает веки. Она уже задавала этот вопрос самой себе, пока оставалась рядом с телом в ожидании приезда полиции. Что-то ускользает от ее внимания, что-то на поверхности, совершенно очевидное. Однако разум, истощенный от недосыпа и всего произошедшего, отказывается давать ответ.
Раздается тихое ритмичное жужжание, и девушка открывает глаза. Гаврилов достает из кармана пиджака телефон и, чуть нахмурившись, всматривается в экран. Он рассеянно постукивает пальцем по металлическому корпусу, в то время как его взгляд с некоторой задумчивостью возвращается к Сабине. После этого мужчина поворачивается к напарнику и говорит:
– Валера, ты там нужен. Кое-что прояснилось, сходи, пожалуйста, проверь. Я сам закончу.
Тот смотрит в ответ без удивления, но происходит короткая заминка, прежде чем он поднимается, из чего Сабина делает вывод, что просьба Гаврилова застала второго следователя врасплох. Ей становится еще более тревожно.
Когда дверь за Лихачевым закрывается, Гаврилов словно забывает, что должен продолжать допрос, откладывает телефон на стол и молча ее рассматривает.
Сабина решает первой нарушить повисшую тишину:
– Давно не виделись.
Ей хочется сказать это отстраненно, словно и не вспоминала о нем все эти года, но получается как-то расстроено.
Мужчина приподнимает брови, но отвечает:
– Хотелось бы не видеться и впредь. Тем более при таких обстоятельствах.
– Забавно, что вы сменили сферу деятельности на работу в Следственном комитете. Никогда бы не подумала.
– Как психолог я явно оказался несостоятелен, – тон Гаврилова скучнеет. – Думаю, мне не стоит уточнять, почему.
– Звучит так, как будто вы ставите это мне в вину, – злость внутри Сабины поднимается пенной волной, ей все труднее сохранять ровный голос.
