Читать онлайн Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

Стояла середина апреля, на проплешинах отогретых солнцем газонов радостно пробивалась первая травка, а воздух источал смолистый запах тополиных почек. Учиться не хотелось совсем, и только близкая сессия, висевшая над головами дамокловым мечом, не давала влюблённой парочке окончательно расслабиться – на занятиях они всё же присутствовали.

Обычно после лекций Митя ждал Олю на крыльце главного корпуса института, и они отправлялись гулять. Шли бесцельно, держась за руки, смеясь и болтая обо всём на свете. Проголодавшись, забегали в пиццерию, заказывали кофе, одну «Маргариту» на двоих. Счастье пахло тополиными почками, капучино и пиццей.

Родители Мити догадывались, что он влюбился, но все их вопросы оставались без ответа. Без должного ответа. Митя не хотел раньше времени их расстраивать. Он единственный сын в семье врачей, москвич в третьем поколении, а Оля – из глубокой провинции, живёт в студенческом общежитии. Трудновато будет объяснить родителям, что у них настоящая любовь и Оля не имеет корыстных притязаний на их московскую жилплощадь.

На лето Оля нашла работу в частной аптеке недалеко от общежития. Собиралась поработать один месяц, но у напарницы заболел ребёнок, и Оле пришлось остаться ещё и на август.

Митя помогал родителям с ремонтом в дачном доме. Отцовское участие ограничивалось контролем качества работы двух наёмных строителей. Из-за занятости в больнице он часто просил Митю съездить на дачу, проверить, как там обстоят дела. Митя ездил по доверенности на старенькой отцовской «Мазде». Выезжать приходилось рано, чтобы не попасть в самую гущу московских пробок. Путь лежал по Горьковскому шоссе.

Дача находилась примерно километрах в сорока от Москвы, в старом дачном посёлке. Ещё Митин дедушка Александр Петрович, известный в своё время врач-инфекционист, получил этот дачный участок. И дом, который сейчас так настоятельно требовал ремонта, был построен при дедушке. Было дому лет пятьдесят, возраст почтенный. Деревянный двухэтажный, с множеством окон, он глядел и на узкую дачную улочку, и в сад. Снаружи стены были обиты потемневшей от дождей и времени вагонкой.

Сладкое чувство радости всякий раз переполняло душу Мити, когда он открывал скрипучую калитку и входил на участок. После ночного дождя сильнее пахли цветы и травы. Митя прошёл по бетонированной дорожке в сад. Воздух здесь был пропитан волнующими, связанными с детством запахами цветов: бархатцев, календулы, настурции, душистого табака – пышные куртинки цветов окаймляли дорожку и заполняли всю не занятую овощами землю на грядках. Старые, ещё дедушкой посаженные яблони грузно клонили к земле отягощённые плодами ветки. Зелёные яблоки влажно поблёскивали от росы. Митя прошёл дальше, туда, где у забора в два ряда росли ежевичные и малиновые кусты. Знал, что эти ягоды нужно собирать в сухую погоду, но всё равно нарвал их полную горсть – пахучих, нежных – и медленно, по одной, съел, наслаждаясь тишиной и воспоминаниями.

Рабочие – двое гастарбайтеров из южных республик – жили во времянке на соседнем участке. Новые хозяева, только прошлой осенью купившие дачу, задумали грандиозное строительство: старый дом, тоже пятидесятилетний, решили снести, а на его месте построить новый. Стройки, собственно, ещё не было – рабочие разбирали старую дачу. Их никто не торопил – видимо, планировали начать строительство следующей весной. Хозяева наезжали редко, привозили кое-какую еду и снова исчезали. Рабочие, чтобы прокормиться, нанимались здесь же, неподалёку – кому грядки вскопать, кому крышу перекрыть. Были они непривередливы, радовались и тому, что за проживание денег не берут. Неделю назад Митин отец вручил им связку запасных ключей – попросил переклеить обои в дачном доме.

Митя вернулся от малиновых зарослей к крыльцу, открыл дверь своими ключами, вошёл внутрь. Гулко раздались его шаги в пустом пространстве этого когда-то шумного жилища.

В свои последние годы дед Александр Петрович и бабушка Инна Сергеевна подолгу жили здесь, предпочитая городской суете размеренность и спокойствие. Какой гордостью был для них собственноручно выращенный сад, первые огурчики из теплицы и ранняя картошка, которую бабушка варила прямо в кожуре, а потом обжаривала в масле на огромной чугунной сковородке! Митина миссия заключалась в тщательном мытье картофелин – мыть следовало в нескольких водах, некачественная работа на корню пресекалась бабушкой, которая сквозь очки пристально оглядывала каждую картофелину, перед тем как опустить её в кастрюлю. Пока закипала картошка, Митя должен был сходить на огород за зеленью. Из зелени бабушка признавала, а следовательно, и культивировала только укроп, петрушку и зелёный лук. Мальчик приносил зелень, мыл и мелко резал. Получалась большая тарелка с горкой. У бабушки к тому времени был готов салат – из редиски, с обязательным добавлением молодой свекольной ботвы, со сметаной или майонезом – объеденье… Зелень, приготовленная Митей, делилась на две части: половина шла в салат, другая часть – сверху, на картошечку… Потянув носом воздух, дед шустро откладывал газету, приносил из холодильника запотевшую селёдочницу с заранее им разделанной – ни одной косточки! – селёдкой, посыпанной кольцами репчатого лука и щедро политой растительным маслом, и, потирая руки, подмигивал бабушке:

– Ну, что, Инночка, по пятьдесят грамм?

– Граммов, – машинально поправляла бабушка. Потом, спохватившись, грозно взмётывала вверх аккуратные дугообразные брови: – Ещё чего? Праздник, что ль, какой? И не думай даже!

– Ещё какой! – отзывался дед и, кивая на газету «Советский спорт», радовался: – Наши-то выиграли!

– Ну, хорошо, – на удивление быстро сдавалась бабушка. – Только чуть-чуть, и красного.

Дед улыбался и вынимал на свет божий откуда-то из-под стола бутылку кагора…

Митя постоял в пустой кухне. Глядя сейчас на круглый стол, накрытый бледно-зелёной клеёнкой с редкими ромашковыми букетиками (рисунок клеёнки почти совпадал с рисунком на старых обоях), Митя ясно представил деда с газетой, чему-то улыбающегося в усы, и бабушку, несущую на вытянутых руках большую миску с дымящейся картошкой…

Здесь, на даче, пережил Митя и самый страшный позор своей жизни. Родители в то лето уехали отдыхать в Крым, а он, тринадцатилетний, впервые отказался. Митя употребил все способы, чтобы уговорить родителей оставить его с дедом на даче. На соседней улице дачного посёлка жила девочка Света, в которую он был влюблён. Бабушка ещё работала – принимала вступительные экзамены в своём институте, а потому бывала здесь наездами, в основном в выходные дни. Посовещавшись, родители укатили в Судак, а он остался с дедом на даче.