Цветок заранее знал - страница 32

Пхан продирается через кучи разложившейся знати. Что некоторые вытворяли с беззащитными слоями населения в прошлом, то могут делать сейчас. Типичное насилие, изощрённое, такое, что не докажешь и то, за которое платят по особому тарифу, и то, на которое решаются лишь самые опущенные наркоманы, а ещё поверившие в лазурную мечту юнцы. Надо ли перебирать известные случаи, когда самый последний произошёл недавно и не без участия бывшего мужа госпожи Ли? Пхан ещё не решил, что предпримет, когда с кем-то вот из таких обнаружит Ёнсок. Пока Джинхён делает то, что не может не делать – разыскивает сестру, которую (ну вот что на Пхана тогда накатило?) непредусмотрительно отпустил. Грудак ноет, будто плита бетонная давит.

А если Вив не пойдёт с хёном? Если изъявит желание остаться с тем мудаком? А если… А если её рот будет занят? Перед глазами темно и Джинхёна качает в сторону колонны. Он не успевает прийти в себя, как она отваливает и он чуть не опрокидывается на растяжку. Под любой личиной может оказаться глава налоговой службы страны, Ханджи. Или судьи, владельцы средств массовой информации, прокуроры, министры. В сестру может засунуть свой поганый отросток маленький, но вредоносный член комиссии цензоров, способный наложить вето на восемьдесят процентов отснятых «Sinrosong» Entertainment клипов, рекламных роликов и дорам.

И что же сделает Джинхён? Как помешает? Отправит высокий член Нацсобрания нахуй? Пробьёт череп сыну президента республики? Оставит парочку (а если их больше?) как есть? Посмотрит, чтобы Виньен было комфортно? Приободрит и поддержит? А когда с младшей вытечет высокородная сперма, то Джинхён салфетки подаст? Так что он сделает? Упадёт на чью-то ссанину и станет пластаться и умолять перестать ебать свою сестрёнку? А если ничто не поможет, то по завершении что? Отряхнёт девочку и трусишки поправит, ширинку ей застегнёт?

А может, предложит себя вместо Виньен?

Рубашка липкая, как паутина тысяч навязчивых пауков. Досада на себя и воображение, подтачивающее рассудок, мясорубкой сжимают и перемалывает сердце, выкручивают наружу. Ещё час назад казалось, что куда ещё хуже. Оказывается, «хуже» ощущается так, как Джинхён себе и представить не мог. Не сбавляя темпа, он толкает с пути токкэби, плюсом каких-то шутов и еле сдерживается, чтоб собой насквозь не прошить шеренгу несвежих солдат.

Оповещение от Ван Чона, как отсечение гильотиной: «Давай, двигай в випку».

Вот же галерея туалетных кабинок, прямо, справа и слева. Так просто взять и развернуться?

Снова оповещение лидера группы – «Срочно явиться!», следом личное – «Гости ждут одного из своих, но почти все на месте».

Да хоть бы этот, кого там все ждут, провалился сквозь землю. Пхан не может сейчас развернуться. Не может, и всё тут. Пхан не знает, что ему делать. Алекс прав, надо быть там, где группе предписано. Срыв подготовленной к этой ночи игры, в которой бессменно участвует группа айдолов, повлечёт разрушение тонко выстроенных связей «Sinrosong» Entertainment, разрыв контрактов и, следовательно, брешь в отлаженной десятилетиями системе. Слишком важные гости. Единственное конкретное, брошенное, словно гандон в чашку чая, неуважение, рискует стать обертоном, что спровоцирует скат лавины с хрупкой горы корпорации, а затем будет крах. Крах «Sinrosong» – конец семьи Виньен и голодная смерть семьи Джинхёна. От одного, известно кого, зависят все. Но, может, его и не будет. Упоминалась его деловая встреча, а не участие в тошнотворном игрище. Удача, если передознётся.