Цветы Махагорцев - страница 7

– За деньгой, небось, подался? Вон, инструменты с собой взял, – возница кивнул на заплечный мешок Арсена, который тот как раз доставал из арбы и водружал себе на плечи. – Эх, чудак ты человек! Ничего хорошего ты у турок не найдешь. Ни-че-го, – возница с сокрушением покачал головой. – Не любят они армян.

– Как так? – удивился Арсен. – Как вообще можно не любить какой-то народ?

– Хех, вот ты удивляешься, а таких людей полно! – раздосадовано махнул рукой возница. – Кто-то иначе выглядит, разговаривает или вера у него отличается – и все! Он уже не человек и его можно во всех своих бедах обвинить.

– А чем им армяне мешают? – продолжал расспросы Арсен.

– Так все тем же. Вера у нас другая, они ж магометане все как один. Одежда другая, язык другой. Вот этим и не нравимся, наверное. Но, – возница пожал плечами, – Бог им всем судья! Бывай, мастер!

Возница похлопал прутиком по спинам волов и те нехотя зашагали.

– Спасибо, добрый человек! – сказал Арсен и пошел на запад.

Дорога была долгой. Начались первые перевалы, поначалу невысокие с пологим подъемом. Но каждый раз, спускаясь с очередного перевала, Арсен понимал, что поднимается все выше и выше. Природа вокруг становилась все более суровой, уступая растительности высокогорий. Влаги тоже было меньше, кругом простирались бескрайние нагорья. Жители местных селений были под стать природе – суровые, но невероятно гостеприимные и дружелюбные. Здесь жили уже не армяне, а незнакомые Арсену доселе курды, часть из которых были такими же кочевниками, как и боша. Только если боша были вынуждены постоянно менять место жительства из-за поиска сырья для изготовления корзин и сит да и новых покупателей для своих изделий, то курды двигались вслед за своими громадными стадами овец между зимними стоянками вблизи селений в долинах и летними пастбищами на высокогорьях. И если курманджи – курдский язык – был Арсену непонятен (хотя он с удивлением обнаружил несколько слов, которые, как он был уверен, есть только в секретном языке боша, ломаврене), то кочевнический быт являлся для него родным, а кочевник понимал кочевника и без слов.

Денег у Арсена не было вовсе, поэтому за ночлег и еду он решил отрабатывать своим ремеслом. У небольших речек находил заросли ивняка, нарезал прутья ножом и потом плел корзины. Деревьев с широким стволом на такой высоте не росло, но Арсен собирал старые поломанные деревянные изделия и старался дать им вторую жизнь. Так появлялись пусть и небольшие, но добротные сита, ложки. Становились заштопанными сапоги и портки, шапки и полотна шатров. Курды в свою очередь учили его шорному ремеслу – работать с кожей, ремнями, изготавливать и править сбрую. Кое-где удавалось поучиться у кузнецов. Выходили из-под его рук и аляповатые, но вполне рабочие ножи, гвозди для подков. Учился он и подковывать лошадей. В общем, и скучать не приходилось, и новые навыки появлялись, и это весьма радовало Арсена, ведь неизвестно было, что его ждет впереди.

Так, постепенно продвигаясь от одной кочующей группы к другой, Арсен старался придерживаться западного направления. Многие советовали ему пойти в сторону Трабзона, где он точно смог бы найти хороший заработок. В тех краях преобладающим населением были греки, а их отношение к армянам было подчас почти родственным.

Однажды, на западе ила Карс, рядом со стоянкой курдов появилась группа кочевников. Арсен ожидал увидеть стадо овец или лошадей, но из животных были только ишаки, навьюченные скупой поклажей. Курды, у которых Арсен остановился на несколько дней, рассказали ему, что это – абдалы. То ли народ, то ли гильдия. По языку и внешнему виду они были турки, но, как боша и курды, вели бродячий образ жизни. Чем они только ни занимались, но не скотоводством и сельским хозяйством! Женщины, как и у боша, гадали и попрошайничали по селам, мужчины торговали вразнос всякой мелочью, были музыкантами и певцами, жонглерами и фокусниками, некоторые семьи славились акробатами и канатоходцами. Колесили абдалы по всей Турции, не зная границ между илами и не имея привязки в виде скота, словно перекати-поле. Относились к ним с презрением и недоверием – а чего еще ожидать от людей, у которых нет своего дома и которые не особо стремятся им обзавестись? Которые сегодня здесь, а завтра – ищи-свищи их по бесконечным просторам. Но при этом никакое торжество турок не обходилось без мастеров-музыкантов абдалов, а турчанки целый год могли ждать абдалку, которая давала «особый приворотный заговор» на приглянувшегося парня.