Дмитровский фарфоровый завод был основан в поселке Вербилки английским купцом Гарднером в 1700 каком-то году, входил в товарищество Кузнецова. Мой прадед Лука Филатыч Лебедев был главным бухгалтером, вторым лицом на фабрике. Жизнь всех жителей Вербилок, каким-то образом, связана с заводом. Клеймо, обнаруженное на найденном черепке, означало изделие второго сорта и применялось с 1928 по 1936 год. Такие дела.
Подлатали избушку. Разобрали разрушенную часть крыши. Пожертвовали брезентовым чехлом от спальника, растянули его над еще сохранившимися лиственничными стропилами, пропустили поверху обрешетку. С ели пластом срезали кору (не весна – плохо снималась). Подсунули, придавили слежками. Почти евроремонт. Внутри прибрались – вытащили с нар прелую подстилку, из-под нар какое-то тряпье, убрали голый лапник, повыметали мелкий мусор, обмахнули стены. Сожгли все на костре. Переложили очаг, укрепили колосники. Поскоблили стол. Пол застелили свежими еловыми ветками. Затопили каменку. Покоптились в дыму, покашляли. Прогрели помещение, дымоход просох, и над избушкой завился голубоватый дымок, поднялся над деревьями и, подхваченный несильным ветром, понесся над тайгой, разнося по округе запах человеческого жилья. Тут же под нарами и по углам зашуршало, запищало, замелькали мыши-как же без них? Решил изготовить рыболовную снасть.
Моток капроновой веревки, на конце, из неё же два поводка, кусок, высушенной и завитой в трубку бересты сантиметров пятьдесят. Короткий поводок закрепил на заднем конце бересты, длинный на переднем, что бы «кораблик» был под углом к течению. В середине бересты, через дырочку пропустил основной поводок метра в два. Привязал с разбежкой в пять сантиметров два тройника. Под стрехой избушки нашел висевший на гвоздике кусочек вязальной проволоки. Десяти сантиметровый отрезок её приспособил перед тройниками. Примитивно, грубо, но достаточно прочно и надежно. Оставалось поймать наживку. Нет ничего проще! Берется стеклянная банка из-под овощного ассорти. За горлышко привязывается веревочка. В банку кладется хлебный сухарик и банка размещается на полу в лежачем положении. Непуганые серые грызуны сразу парами, не обращая внимания на человека, забираются внутрь и начинают драться. Остается только потянуть за веревочку и поставить банку. Поймал пяток. К вечеру спустился к перекату.
Выбрал место, чуть ниже стремнины, зацепил мыша с двух сторон тройничками и спустил «кораблик» на воду. Нос «кораблика» уперся в течение и потащил наживку к середине реки. Потихоньку отпуская бечеву направил его в быстрину. Кораблик забегал туда-сюда, мышка заиграла по поверхности. Шлепок! Заискрились брызги. Не прозевал. Ослабил натяжку, кораблик потянуло в сторону и вот тут я подсёк. Бечевка напряглась, забилась, обнаруживая добычу. Свеча! Над бурунами взметнулось продолговатое, с раскрытой пастью, яркое, с красным, со сливовым отливом хвостовым плавником, мощное тело хозяина речного переката. Неравная борьба, таймень, хлебнув воздуха, сдался, под конец закрутив еще одну свечу.
Рано утром значительно ниже по перекату вытащил еще одного. Точно такого же. Небольшие, как подрезанные (не больше восьми килограмм) были первыми и последними тайменями, которых мне удалось поймать в жизни, почему-то так сложилось.
Во второй половине дня захолодало, ветром натянуло черноту, пошла изморозь, к вечеру снежная крупа зашелестела по веткам деревьев, по крыше избушки, по стенам палатки. Натопили печки, проверили еще раз рюкзаки, инструменты, боеприпасы, другой груз – всё то, что будет сопровождать нас в дальнейшем маршруте. Завтра уходим. Взяли с собой минимум, даже спальники не берем. База в Хантах настаивала на свертывании работ. Октябрь, зима не заставит себя ждать, а нам еще выбираться. Решили заложить еще пару-тройку реперов и drang nach
