Саша, как говорила свекровь, купил квартиру для них с Ваней, но, как только Тамара узнала о беременности и рассказала остальным, родители настояли, чтобы отложить переезд до рождения ребёнка. Девушка сперва немного расстроилась, но потом решила, что Бог специально устроил так, чтобы она могла воспользоваться поддержкой более опытных людей во время беременности и только после этого начинать новую жизнь, в новой квартире. Конечно, в первую очередь она ждала поддержки от Светы, как от женщины, родившей троих сыновей. Но свекровь не проявляла особого внимания и заботы. По-крайней мере, в той степени, в какой ждала Тамара. Её это обижало, но, немного остыв, она спрашивала себя: «А не чересчур ли много внимания ты требуешь к себе? Во время беременности все становятся капризными…». Действительно, перепады настроения у Тамары случались часто, она и сама это заметила: то ей без причины становилось очень грустно, так, что слёзы катились ручьями по щекам, то весело, что невозможно было стереть улыбку с лица.
Однажды, сидя на кухне, Тамара раздумывала о будущей судьбе своего сына. Мысленно она вообразила его тяжёлую судьбу, и каждый его шаг показался суровым испытанием. Она представила сколько будет обид и трудностей в его жизни, как он будет мучится, сколько болезней ему предстоит пережить и сколько разочарований.
– Чего ревёшь? – громкий вопрос свекрови, вошедшей в кухню, выдернул девушку из внутреннего мира. Света прошла мимо Тамары с тарелкой, небрежно уронив этот вопрос, не останавливаясь и даже не повернув головы в сторону невестки. Тамара поспешно вытерла слёзы:
– Да так, ничего. Просто подумалось.
Света поставила тарелку в посудомоечную машину и, повернувшись к Тамаре, спросила:
– Чего за ребёнка плачешь?
– Ну да, – не стала отпираться Тамара. – Думаю, сидит он там, в животе, и так ему хорошо, спокойно, тепло. Ни о чём не нужно заботиться. А скоро нужно будет выходить на свет – и вот жизнь уже начинается со стресса и шока. А дальше всё хуже.
Свекровь пренебрежительно посмотрела на неё и хмыкнула в ответ. Тамара заметила, что она хотела уйти, ничего не ответив, но потом передумала:
– Почему все считают, что ребёнку там хорошо? В животе? Сама подумай: сидит он там, скрюченный, скукоженный, в воде… Ты видела свою кожу, когда долго в воде сидишь? Вот и он. И всё, что у него есть – это пустота и темнота. Ну и смутные отголоски из нашего мира. Пока он неразвитой, ему, конечно, хватает. Он пришёл из ещё больших темноты и пустоты. Поэтому пока в животе нормально. Он недоразвитый, лучшего не знает. Но выйдет наружу, задышит лёгкими, его кожа обсохнет и тоже задышит. Глаза раскроются, и он увидит свет. Мир станет больше, появится желание его узнать. Шок это? Стресс? Да, но нам нужен стресс, чтобы перешагнуть на новую ступень. После этого шока будет огромное облегчение. А потом всё заново. Он станет осваивать этот мир, который ему станет тесен однажды, и снова он испытает какой-то стресс и изменится. Потом снова и снова. Потом испытает стресс и перейдёт в другой мир. Но это уже всё философия. Так что не дури себе голову и не надо наплакивать ребёнку тяжелую судьбу. – Свекровь договорила и вышла из комнаты.
Света говорила не то, что хотела слышать Тамара, поэтому девушка не ощутила поддержки и подсознательно продолжила воздвигать барьер в своих отношениях со свекровью. В дальнейшем она старалась не делиться своими мыслями, переживаниями и страхами. Такая у неё была натура. Тамара не старалась понимать других, она сама хотела понимания. Впрочем, в этом они были со Светой похожи.
