Боковым зрением девушка ощутила движение по стене. проскочила мысль, что кто-то из семьи вернулся домой, но было ещё слишком рано. Она испугалась и резко обернулась. Показалось, как будто чья-то тень мелькнула из кухни в коридор. Дыхание стянул страх. Тамара чувствовала себя неуклюжей и беспомощной в своём положении. Она, не отрывая взгляда от арочного проёма в коридор, отошла от плиты, взяла с обеденного стола телефон и набрала номер Вани. «Абонент не доступен».
– Да блин…
Девушке пришла мысль позвонить свекрови, но она её отогнала: «Наверняка, показалось. Потом будет смеяться надо мной».
Тамара взяла со стола кухонный нож и на цыпочках, стараясь не издавать ни звука и даже не дышать, прошла к коридору. Выглянула, но там никого не было. Так же осторожно она прошла к гостиной. Через открытые двойные двери заглянула в зал и тоже ничего не увидела. Страх ослабил хватку, и Тамара начала склоняться к тому, что ей действительно показалось. Она вошла в зал, огляделась по сторонам. «Ну, убедилась? Накручиваешь себя. Хорошо, что матери не позвонила». Для собственного спокойствия она решила осмотреть оставшиеся комнаты в доме, в которые вряд ли кто-то мог войди бесшумно, потому что двери были закрыты. Цыганка направилась к выходу из гостиной, но снова увидела движение чьей-то тени почти у себя за спиной. Даже не увидела, почувствовала. Тамара резко, со вскриком обернулась. Воздух в комнате словно замер. Впрочем, не только воздух, будто само пространство-время замерло. Она почувствовала себя словно в каком-то пузыре: звуки по-прежнему раздавались снаружи, но ощущались приглушённо, свет из окон стал абсолютно нейтральным. То есть он оставался прежним для глаз, но больше не раздражал яркостью и не заставлял глаза напрягаться. Конечно, в этом нет ничего удивительного, и Тамара, возможно, в другой раз просто не обращала внимание на мягкость света или приглушённость звуков, отсутствие холодных потоков воздуха или чрезмерную жару, но сейчас она заметила, потому что все эти нюансы создавали картину ощущения целиком. Оно стало необычным и словно разделяло реальный мир и внутреннее пространство комнаты. Тень от занавески шевельнулась и, с трудом колеблясь из стороны в сторону, приняла очертания мужчины в старомодной шляпе и с тростью.
– Что за… – страх словно ураган завертелся в груди Тамары. Движение тени отразилось в реальности, можно сказать, слилось с ней. Такое невероятное явление, воплотившееся в материальном мире, поколебало его полностью. Хотя скорее только внутреннее пространство комнаты. Оно прокатилось по этому пространству, словно волнами, будто брошенный в воду камень. Уголки обоев под потолком комнаты в нескольких местах по периметру одновременно отлепились от стен, а в центральных частях под обоями образовались пузыри. Тень заметалась, потеряв очертания.
– Я – Че… Я – Че… Бо… Че-бо… Я – раздались звуки словно растянутого, замедленного голоса. Как только тень вновь сумела приобрести очертания человека, звуки, издаваемые ей, стали похожи на нормальный голос, но в этот же миг занавеска колыхнулась, не понятно откуда образовавшимся сквозняком, и контуры потеряли форму. Голос оборвался.
Тамара онемела от ужаса. Она не могла сдвинуться с места, но не чувствовала страха по отношению к хлипкой тени. Ей казалось, что тень – это какой-то побочный эффект чего-то более страшного, какого-то невидимого гиганта, той части айсберга, которая скрыта в воде.
