– Посмотрим? – Павел посмотрел на Леру.
Та утвердительно кивнула головой.
Подогнал УАЗ поближе к колодцу. Замок поддался паре ударов обухом топора. Петли заскрипели противным пронзительным визгом и с немалым усилием решётка отворилась. Спускаться решили по стропе, закреплённой к бамперу УАЗа, на ржавый металл скоб надёжи нет. Налобный фонарь, ещё один в карман, и вот уже Павел скрылся в колодце. Осторожный, но недолгий спуск и он уже на дне. Под ногами илистая лужа и тот самый каменюка с арматурой. Осмотрелся. Темно. Горловина колодца в нише под скалой, свет практически не доходит, да и вечер уже на улице. А в лесу, как известно, темнеет раньше. В обе стороны тоннель.
– Что там? – раздалось сверху.
– Не знаю, возможно, тоннель вентиляции. Дим Димыча бы сюда. Спускаться будешь? Возьми еще фонарь с собой.
– Сейчас, не ходи без меня.
Спустилась Лера. Павел закрепил включенный налобный фонарь на одну из ходовых скоб, обозначая выход.
– Туда или туда? – указал парень в оба направления. – Если будут развилки, сразу возвращаемся и вообще, далеко не проходим. Дистанция, пока видим свет фонарика.
– Туда.
Шли, светя фонарями по стенам и по полу. Тоннель сухой, тянет сквозняком, никаких коммуникаций, надписей, обозначений. Стены бетонные, шершавые, серые. Пол тоже. Никаких следов в пыли.
Дошли до места, где тоннель увеличивался и представлял собой квадратную, почти кубическую комнату, с продолжением тоннеля в противоположной стене.
Остановились, осветили стены фонарями. Пусто. Глянули друг на друга. Словно хотели одновременно задать один и тот же вопрос о возвращении.
Вдруг помещение залилось вспышкой яркого света, больно ударившего по глазам. Инстинктивно, Павел постарался прикрыть собой Леру, закрываясь от яркого света рукой.
– Какого х…… . – ему не дали договорить.
Мощный удар под колено, Павел рухнул на пол, и свет погас.
Глава 2 «Русский нерусский»
Когда Павел очнулся, то обнаружил себя лежащим не на полу, а на каком-то приспособлении, напоминающим кресло стоматологического кабинета. Такое кресло в помещении было не единственным, и на беглый взгляд их насчитывалось десятка три-четыре. В креслах, подобно Павлу, располагались люди, кто-то в бессознательном состоянии, а кто-то уже пришёл в себя. Павел попробовал встать, но обнаружил, что он, как и остальные, крепко зафиксирован к креслу ремнями. Узкими ремнями крепились ноги в двух местах, запястья, плечо, а двумя широкими живот и грудная клетка. По левую руку от Павла находилась Лера. В таком же кресле, так же зафиксированная ремнями. К её рукам и ногам тянулись прозрачные трубки, крайне похожие на медицинскую капельницу. Правда никаких штативов с флаконами медикаментов поблизости не было, трубки тянулись прямо из кресла. На лице у Леры была кислородная маска, с парой гофрированных прозрачных шлангов, так же уходящих куда-то в конструкцию кресла. Лера была ещё без сознания.
Павел осмотрел себя. Точнее, то, что позволяла осмотреть с его положения относительно свободная голова и шея. Ни маски, ни трубок на нём уже не было. На руках отчётливые следы проткнутых вен.
Беглый осмотр помещения никакой ясности в происходящее не внёс. Последнее, что помнил Павел, это свет, удар, боль в колене и темнота. Кстати, боли в колене не было. Это позволило предположить, что с момента последних событий прошло достаточно времени, что бы колено зажило. Помещение полностью металлическое, то есть абсолютно. Пол, стены, потолок всё из металла, никакого намёка на отделочные материалы. Окон нет, свет приглушённый, воздух спёртый.
