Хворостинкин всхлипнул, стал тереть кулаком глаз. Скулящим голоском пропищал:
– Виноват я! Алчность разум помутила! Подонок её домогался, любовь покупал… А она вела себя достойно… Недостойно я себя вёл!.. Каюсь, инстинкт наживы взыграл. Святое продать хотел. – Аристарх Власович подбежал к столу и, рухнув на колени, обратился к смущённой Красаве Путятишне:
– Прости меня ради Бога! Да, я заслужил презрение! На всю оставшуюся жизнь это будет мне уроком! Прости и вернись домой! Я искуплю свою позорную вину!
– Только не деньгами, – тихо заметила Красава Путятишна.
– Да, да, не деньгами, а делами! – и любовью! – поспешно согласился Аристарх Власович. Он встал, разрыдался в голос, закрыв лицо ладонями, подошёл к понурому Лаврику и опёрся локтями в его плечи. Лаврик отстранился от него, и он, потеряв равновесие, боднул парнишку в спину; выпрямился и, протянув к судьям руки, вскричал:
– Осудите меня как следует! Я заслужил самой строгой кары! Я чуть сутенёром собственной жены не стал! Вот как я низко пал!
– Хорошо, мы строго осуждаем вас, Аристарх Власович, за опрометчивый поступок! – постукивая пальцами по столу, громко произнёс судья Кнутов, – постарайтесь в дальнейшей жизни доверять супруге.
– Аристарх, иди домой, – пряча от всех глаза, обратилась к мужу Красава Путятишна. – Дома поговорим.
– Ты прощаешь меня, дурака? – с надеждой спросил Аристарх Власович. Не уйдёшь в проститутки?
– Прощаю. Иди. Я остаюсь с тобой. Жди меня дома.
– Браво, Хворостинкина! Браво, Красава Путятишна! – поднявшись со своего места и захлопав в ладоши, крикнул Сидор Карпыч. – Вы достойнейшая женщина!
Весь зрительный зал с шумом встал и, выкрикивая слова восхищения к секретарше, громко стал аплодировать.
– Я горжусь тобой! – тоже аплодируя, вскричал Хворостинкин, искренне радуясь за жену.
– Какая благородная женщина, – с доброй улыбкой на устах буркнул прокурор Лапоть- Дамский. – Уважаю.
Красава Путятишна, не выдержав так сразу навалившееся бремя славы и почёта, вскочила с места и убежала за кулисы. Муж последовал за ней.
– Ну что ж, продолжим суд скорый и правый! – обратился к зрителям судья Кнутов, не дожидаясь, когда хлопки окончательно сникнут. – В суд поступило заявление от девицы Недотрогиной Джульетты о заманивании её в лес с целью склонения к порочному прелюбодеянию в особо непристойных формах неким Романом Жуановичем де Мопассаном по кличке Ромео. Джульетту Недотрогину вы, граждане, все знаете. А вот этого молодца – нет. Ты кто такой? – Повернулся он к Лаврику.
– Встаньте, встаньте, подсудимый, – подвигал рукой снизу вверх судья Плетюганов.
“Ну вот и мои муки начались, – томясь душой, поморщился всем лицом Лаврик. – Вот вляпался в унизительный позор. И как теперь из него выкрутиться?”
Он медленно встал.
– Ты кто такой? – ещё более суровым голосом спросил судья Кнутов.
– Вы же сами сказали, – чуть слышно пролепетал Лаврик, – я – Роман де Мопассан, товарищеская кличка Ромео… Не надо смотреть на меня обвиняющим взглядом, вы ещё не доказали мою вину.
– Но вы же по мужской сексуальной надобности заманили девушку в лес! – возразила Лаврику судья Нагайкина.
– Ни в коем случае, – в свою очередь возразил ей Лаврик. – Только с целью лёгкого флирта.
– Вы где живете? – задал вопрос прокурор.
– В Омске.
– А здесь что делаете?
– Здесь я проездом. Еду в одну деревню к брату картофель копать.
– Картофель копать еще рано.
