– Не разрешайте ему! Пусть в штаны марается! Будет знать, как на честь наших девок посягать!
Судья Кнутов призвал всех утихомириться. Подождав, когда все успокоятся, он объяснил:
– Последняя просьба осужденного – для нас закон. Поэтому вы – Ваня, Пантелей и Гаврюха… Сидор Карпыч, прошу и вас – отведите его туда, куда он просит. Да проследите, чтоб не сбежал.
– От нас не сбежит, – самоуверенно ответил Сидор Карпыч вставая, и Лаврик в окружении бдительной охраны прошествовал к выходу.
Свернув за клуб, осужденный, парнишки и Сидор Карпыч подошли к нужнику. Оставив конвоиров снаружи, Лаврик скрылся за дверью. Тут же на задней стене раздвинулись две доски. Лаврик юркнул в широкую щель. Увидев грозно замахивающегося и скрипящего зубами Петра, он ловко увернулся и отскочил на пару шагов, налетев на Макара. Тот увлёк его за собой. Они пробежали через чей- то огород, вскарабкались на высокий забор и спрыгнули на улицу.
Пётр, проводив дружков повеселевшим взглядом, удовлетворённо плюнул на землю, пролез в туалет, аккуратно вставил доски на место и спокойно вышел в дверь; закуривая, неспешно прошёл мимо изумлённых конвоиров и скрылся за углом.
Ванька, Панька, Гаврюшка и Сидор Карпыч встревоженно покликали осужденного, не дождавшись ответа, кинулись к туалету, распахнули дверь – пусто.
– Пропал! – вылупив глаза, тоскливо вскричал Ванька.
– Совершил Ромео побег! – слезливо застрадал Гаврюха. – Опозорил нас перед всем селом!
– Как же так! – раззявил рот Сидор Карпыч. – Последние волосы на голове даю на отсечение – не выходил он!
– Но вышел! И как же он смог это сделать? – бурно недоумевал Панька. – Вот сволочь городская!.. Надо судьям доложить!
– Да, надо всем сказать! Погоню организовать! – согласился с ним Сидор Карпыч.
И четверо одураченных охранников наперегонки бросились к клубу; толкаясь, протиснулись в дверь. Через минуту, ругаясь, из клуба повалила гневная толпа. Шумным стадом тёщинцы подбежали к туалету и, мешая друг другу, стали заглядывать во внутрь его. Охранники, оттесненные любопытными на задний план, наперебой рассказывали судьям и прокурору, как Ромео зашёл в нужник, а через пару минут из него вышел высокий, мощный мужик, закурил сигарету и спокойно удалился.
Гаврюха принёс длинную палку, зашел в туалет, опустил её в очко и стал ворочать содержимое ямы, как повар в котле.
– Тут что- то очевидное – но невероятное, – мелко крестясь, озабоченно сказала тетка Джульетты. – Никак нечистая сила озорничала.
– Украли! Украли! – с визгом выскочила из клуба секретарша Красава Путятишна. – Ружьё украли! Я только на секунду отлучилась к окну, чтобы посмотреть, а его похитили!
– Что? Моё любимое ружьё спёрли?! – пораженный горькой новостью вскричал Сидор Карпыч и ринулся к клубу. Толпа последовала за ним.
После пятнадцати минут безрезультатных поисков ружья семья Недотрогиных потребовала, чтобы вместо исчезнувшего Ромео высекли простофиль Ваньку, Паньку, Гаврюху и Сидора Карпыча.
– У меня такое горе! У меня любимое ружье спёрли, а вы еще хотите, чтобы меня высекли! – обиженно воскликнул Сидор Карпыч. – Я вам, соседи, помогал насильника изловить, а вы так отблагодарили меня! Спасибо вам?
Категорически отказались быть высеченными и парнишки. Разразился шумный скандал со взаимными упрёками, оскорблениями, с применением ненормативной лексики. Зрители, возмущенные тем, что их лишили увлекательного зрелища – порки, настойчиво требовали удовлетворить их законный интерес. Докричались до того, что потребовали разложить на лавке несравненную Джульетту и отстегать её по безразмерному сидячему месту, чтоб не шлялась легкомысленно по лесам с первым встречным насильником.
