На перемене Митька привлёк внимание всего класса на состояние Лавриковых штанов. Разглядев на них огромное непривлекательное пятно, ученики и ученицы принялись хором дразнить его: “Обмарался! Обмарался!” Не сумев убедить их в обратном, он, униженный и опозоренный, схватив ранец с учебниками и тетрадями, бросился вон из класса.
От мучительных насмешек и издевательств одноклассников Лаврика спасли конец учебного года и летние каникулы.
Однажды, когда ему шёл четырнадцатый год, лучший его дружок Пашка Дурашкин, отозвав на большой перемене в сторонку, рассказал о своих сексуально- озорных развлечениях и пригласил участвовать в них. Лаврик, не задумываясь, согласился. После уроков дружки пошли на “дело”. На ближайшей остановке они с трудом влезли в битком набитый автобус, протиснулись к симпатичной девушке и давай щупать и тискать её, талантливо делая вид, что не по их вине всё это безобразие, – мол, из- за давки и тряски автобуса на колдобинах.
До вечера им повезло насладиться грешным озорством с несколькими девчатами. На следующий день приятели продолжили шкодливые развлечения. Но не все девчата глупые попадались. Три раза ретивые дружки с больно отодранными ушами, получив порции звонких оплеух, со скандалом изгонялись из автобусов и трамваев.
“Любовные” приключения продолжались недолго. В одно прекрасное сентябрьское воскресенье Лаврика и Пашку схватили на месте преступления две спортсменки. Задав им болезненную трёпку, они повели грешников в ближайшее отделение милиции. Чудом дружкам удалось вырваться и, юркнув в щель в заборе, удрать.
Недельку отдохнув, приятели стали совершать лихие налёты на поезда: приходили на вокзал, проникали в вагон прибывшего пассажирского поезда, быстро пробегали по проходу и щупали, обнимали девчат, стоящих у окон, “ути- пути- пути”, – и бежали дальше до последнего вагона.
Но и это ворованное счастье продолжалось недолго. Распутников поймали и, подержав не много в детской комнате милиции, оправили довоспитывать в школу.
Был грандиозный общешкольный суд и страшный позор. Лаврика и Пашку торжественно исключили из пионеров и под чёткий бой барабанов сняли с них галстуки.
Угнетаемый слезливым стыдом, Лаврик на другой день написал и отнёс директору школы заявление:
“Прошу уволить меня из родной школы по собственному желанию. Лавр Кукарекин”.
Из школы Лаврика не “уволили”, но так стали внимательно следить за моральным обликом юного развратника, что ему только оставалось мечтательно вздыхать и одним лишь взглядом, искоса, любить девочек.
(Продолжение любовных приключений Лаврика последует)
Не отъехали и трёх километров от последней остановки, как зачихал мотор, громко выстрелило из выхлопной трубы, и автобус, резко подёргавшись, остановился. Шофёр, чертыхаясь, принялся искать неисправность в моторе.
Вдруг из елового лесочка выскочили трое подозрительных мужчин. Виляя меж кустов, они бегом стали сокращать стометровое расстояние до автобуса.
Впереди шумно топал резиновыми сапогами долговязый детина. В руках он, как дубинку, держал старую ржавую берданку.
За детиной быстро семенил невысокий мужичок с заметным издалека крупным синяком на лбу. Потрясая над головой топором, он выкрикивал что- то воинственное.
Третий, тоже в резиновых сапогах и длинном, испачканном навозом халате, с вилами в руках, немного отставая, вразвалочку, поспешил за первыми двумя.
