– Думаю, в тебе есть догадки, что все мои ухищрения не просто так, – сделал он паузу. – Теперь ты увидел их причину. Ситуация начала стремительно меняться, потому, считаю необходимым частично прояснить её до того момента, когда процесс зайдёт настолько далеко, что пути назад уже не будет, – Корвус говорил абсолютно серьёзно, – может случиться так, что ты познаешь настолько много, что в итоге сам станешь целью преследования, – не отрывались от меня его бледно-зелёные глаза. – И подобную реальность требуется либо принять сейчас, либо, – его взгляд был готов пронзить, – отступиться, пока на то ещё есть возможность, пока преследователи не увязали прочно тебя со мной. А значит, отказаться от выбранного пути.
Пребывая в хаотичном потоке мыслей, я уточнил:
– Почему тебя преследуют?
– Пока оное должно остаться неразъяснённым, – звучал уклончивый ответ. – Время подробностей наступит, – добавил Корвус. – Внутри ты понимаешь, что это как-то связано со знаниями. Теми самыми, что ты получаешь каждый день. Так оно и есть. Но пока на этом оставим озвученный тобой вопрос.
– Посему требуется совершить шаг в неизвестность! – уточнил я.
– Требуется? – в голосе Корвуса проскользнула нотка иронии. – Нет никого, кто мог бы требовать подобное. Нам даётся только выбор. И нам же решать, вступить на предлагаемый маршрут или отвернуть его. Только ты сам вправе сделать этот шаг.
Я не нашёл, что ответить. Во мне бурлил бульон мыслей, из недр сознания всплывали опасения. Они так и шли потоком от прочно застывшей картины того соглядатая, что совсем недавно погиб на моих глазах. Размашистая кисть воображения так и намекала – подобное может случиться и со мной.
Но страха не было. Всё же та, дальняя и не совсем осознаваемая угроза не ощущалась и не внушала его. И как сейчас помню. В то мгновение не представлялось даже возможным говорить о том, чтобы всё бросить. Как себе это вообразить? Как свернуть с пути, когда уже почувствовал вкус и силу новых знаний и просто не представлял своей жизни без них? Здесь ответ очевиден.
И потому, даже не смотря на казалось бы имевшийся выбор, на то, что никто не держит, не тянет, что есть полная возможность сойти с дистанции и забыть всё, как страшный сон. И меня не будут ни в чём винить. В глубине моего ума, на самом деле, выбора не существовало, во мне уже просто-напросто не было тех сил, что захотели бы отвернуть, поступить иначе.
Посему ответ из моих уст спустя несколько минут был закономерен:
– Я остаюсь.
Корвус медленно кивнул и более ничего не сказал.
Тот случай сформировал важное осознание, что все наставления моего учителя не просто так, не потому что существуют некие традиции обучения. Они жизненно необходимы. Они содержат в себе ёмкую и понятную цель – выжить.
Да и стоит сказать, что поначалу я достаточно по-юношески, с ноткой легкомыслия отнёсся к известию об охотниках и преследовании. Как показало будущее – напрасно. Корвус же в последующем раскрывал карты не спеша. А тем временем всё вокруг теперь таило угрозу, а я даже не знал, что тому причиной.
На этом воспоминания заканчивались. Я часто прокручивал этот эпизод в голове. Так делал это и сейчас, ровно до момента, как сам, не заметив того, провалился в сон…
…
По утру боль в теле сразу дала о себе знать. Хотя и не в той степени, как ожидалось – целебное свойство мази оказало нужное действо, заставив меня пожалеть, что не покрыл ею все ушибленные места.
