– Тебе виднее. Ты с ним сталкивался, – с иронией заметил Корвус. – Недоверие к подобным рассказам не у тебя одного, но про рыцаря вроде как правда, – в следующий миг передо мной оказалась чашка жаркого. – Поешь, – сказал он, а затем добавил, – крупного зверя взял!
Мне же совершенно не хотелось завершать на этом разговор, даже несмотря на свой голод.
– Но как кольцо могло оказаться на нём?
– Об этом чуть позже, – Корвус дал понять, что пока стоит остановиться. Он наверняка знал больше, но по своему внутреннему мироустройству раскрывал что-либо лишь тогда, когда сам посчитает это необходимым.
Затем от него последовали уточняющие вопросы о тонкостях состоявшейся схватки. Услышав же, что хотел, он заключил:
– Везение – твой неизменный помощник, ты выбрал в бою слишком сложное заклинание и действовал, ставя на кон всё. Быть может, это тебя и спасло сейчас. Но впредь действуй соразмерно, – и направился в кладовую, откуда послышался вопрос:
– Как самочувствие?
– Спина болит, но в целом нормально, ничего не сломал, – ответил я, повышая голос, чтобы слова достигли кладовой.
Спустя пару минут шума, шорохов, скрипов, постукиваний стекла и дерева Корвус появился снова, держа в руке чашку, закрытую крышкой:
– Целительство не моё, но это должно помочь, – поставил он её передо мной и добавил:
– Мазать тонким слоем.
Наступила пауза, в течение которой Корвус принялся заниматься только ему понятными хозяйскими делами, а я понемногу обрабатывал больные места, пока не вспомнил про столь насущный для меня вопрос:
– А когда мы продолжим тренировки?
На лице Корвуса обозначилась задумчивость и спустя пару секунд он ответил:
– Рассчитывай на послезавтра. Но помни: требуется не только продолжить, но и усилить, усложнить, – внимательно смотря на меня, добавил он. – День на отдых и восстановление.
Я кивнул, внутренне испытав тихую радость предвкушения от обучения. Намечался совсем новый этап. Корвус же, закончив свои дела, уточнил местоположение моей встречи с медведем и, услышав всё, что хотел, удалился, скрывшись под покровом ночи. Он любил тьму. Её кромешная длань всегда служила ему надёжным и верным союзником.
Со временем мне открылась причина, столь странного предпочтения оставаться в тени, уходить и приходить только ночью и в любой ситуации занимать позицию полумрака, не выделяясь из него. Корвуса выслеживали. Неизвестная мне на тот момент группа, которую я по наивности относил то ли к наёмникам, то ли охотникам за головами, неотделимо следовала по пятам. Выяснилось это случайно. При том стечении обстоятельств, когда только ему известным образом Корвус вычислил их соглядатая, что отслеживал наш маршрут.
Последовавший от него удар произошёл настолько стремительно, что ни я, ни сам преследователь не успели ничего осознать. Правда, для последнего оно оказалось фатальным, а на мне оставило столь неизгладимое воспоминание, что его конец ещё долго застилал глаза. Но, пока я пребывал в состоянии поражённости, Корвус не медлил. Он крепко схватил меня и потащил за собой, лавируя и ускользая из уже начавшей захлопываться ловушки. Ещё немного, и её дверца затворилась бы перед нами. Всё наше бегство я слышал повсюду шум, будто кто-то неумолимо окружал нас, обходя со всех сторон. Но всё прекратилось столь же стремительно, как и началось.
Лишь потом дома, в безопасности, Корвус раскрыл мне больше:
