Зима Забайкальская – суровая зима, но и в суровую зиму, если одеться потеплее, можно сходить на лыжах за город, или покататься на городском катке. В зимний морозный день воздух сверкает от снежинок, а снег видится голубым и кажется, просвечивает насквозь. Берёзки стоят в бахроме инея, переливаясь искристым сиянием под лучами холодного солнца. Ветки сосен гнутся под тяжестью снега, в колке, даже в самые лютые морозы, слышно журчание ручья. По заснеженным берегам видны бесчисленные тропки оставленные рябчиками, здесь они кормятся почками и семенами трав, и всюду на снегу следы, следы, следы....
Собо'лька – его четвероногий дружок, радовался свободе и носился сломя голову по рыхлому снегу. Набегавшись, начинал обнюхивать и разгребать снег в местах, где чуял мышей, грёб снег и скулил до тех пор, пока хозяин не отгонял его. Иногда пёс поднимал с лёжки зайца, бросался за ним, терял и начинал виновато скулить.
– Что! Не догнал? – спрашивал Владимир Собольку и успокаивал не в меру разгорячённого охотничьим азартом друга.
Лес Владимир любил и знал лесные окрестности на многие километры, за эту его любовь лес одаривал его урожаем грибов и ягод, а где будет урожай ягод, он знал уже с весны. Летом мог сам заночевать в лесу и, когда его спрашивали: – Не страшно тебе одному в тайге ночами? просто отвечал,– а кого в лесу бояться? Худым людям там делать нечего, а зверь не подойдет, летом всякий зверь в тайге сыт.
Начали они с Галкой ходить на каток. Каждую осень, стадион в городке заливали водой. Пока не было крепких морозов, лёд был гладким, без трещин и давал приличное скольжение, но в морозы, когда сама земля, не выдержав стужи, трещала, каток тоже покрывался трещинами, трещины заливали водою, но вода не растекалась, и ровная ледяная поверхность покрывалась буграми. Каток был единственный и поэтому на него всё равно ходили, выбирая для катания ровные участки, вечерами лёд освещался, и играла музыка. В тёплые вечера на катке было не протолкнуться, такие вечера любила Галка. Каталась девушка сносно, а когда они брались за руки, то получалось просто здорово. Коньки у них были свои, и им не надо было стоять в очереди. Они выходили на лёд, в тёмном углу украдкой целовались, и катались до тех пор, пока у Галки не начинали замерзать ноги. В раздевалке снимали ботинки и грели ноги у круглой железной печки. Сидели на лавочке и тихо говорили о том, как им очень и очень хорошо.
Галка любила танцы, Владимир танцевать не умел и честно сказал девушке, что ему неприятно видеть, как она, танцуя, мило улыбается своим партнёрам.
– Ревнуешь?
– Наверное, мне неприятно видеть тебя довольной с таким же довольным парнем,– объяснил он прямо и откровенно.
– Значит любишь?
Он посмотрел на девушку как на своего лучшего друга: – Я не знаю, Галя, что такое любовь, но ты мне так же дорога, как и мать, мать я люблю, а значит и тебя. Девушка даже ахнула про себя, а вслух прошептала: – Володя! Ты даже в этом неподражаем!
– В чём, Галя?
– Да в своём объяснении в любви…
– Извини, Галя, я до тебя ни кому не объяснялся, нет опыта,– оправдался он так искренне и так смешно, что девушка сама обняла его и прошептала:– Милый ты мой Вовка!
Десятиклассники уже чувствовали, что скоро расстанутся навсегда, предстоящая разлука заставила класс жить дружно не только в школе. В выходные дни стали собираться вместе на чьей-нибудь квартире, попеть, потанцевать и подурачиться. Собирались чаще всего у Ирины, Галининой подруги, у Ирины был большой дом, была новая радиола, большой набор пластинок, к ним обычно приносили ещё каждый свои, и потому музыка была на любой вкус и на любой выбор. На этих классных посиделках Владимир учился танцевать и к Новому году танцевал лучше всех парней.
