Далекое и близкое, старое и новое - страница 51

Но недолго брат пробыл в Петрограде. Вскоре его командировали в Сибирь, на Колыму, разводить каких-то особенных собак. Брат подружился с туземцами, охотился, жил в палатке. Летом там жара, но зимой морозы до 60 градусов. Страшным трудом, в мерзлой земле, пришлось рыть землю и спасаться от морозов и ветров в земле. Колыма – это гиблая страна, заброшенная поистине на край света, к самому полюсу холода. Там реки скованы льдом по 8 – 9 месяцев в году и по 6 – 10 недель в году над землей висит безысходная полярная ночь. Если разыграется пурга (там она метет по многу дней без передышки), то даже привычные ко всему колымчане не отходят от изб иначе, как привязав себя веревкой, – ветер может закрутить и унести человека, и тогда он рискует погибнуть в нескольких шагах от своего дома, не в силах найти дорогу обратно. Земля там превратилась в сплошную глыбу льда, и за короткое время летом успевает оттаять только тонким слоем сверху. Дальше на тысячи футов идет сплошной «геологический» лед – вечная мерзлота.

Примерно год прожив на Колыме, брат поехал в Петроград с докладом о работе. Его предупреждали, чтобы не ехал: там ему будет конец – но он не мог выдержать тоски и уехал. В Петрограде брата сейчас же арестовали и уже арестованного сослали в Сибирь, где замучили насмерть.

Старший брат, Николай, полковник, был арестован в Иркутске. Он год сидел в тюрьме без передач и без свиданий. Наконец жене брата сообщили, что она может взять своего мужа. Когда Николая принесли домой на носилках, жена, взглянувши на него, сразу умерла от разрыва сердца. Через несколько минут умер и брат. Так дочери в несколько минут стали круглыми сиротами.

Второй брат, Владимир, есаул, служил в Болгарии садовником. Потом он переехал во Францию, где умер от воспаления легких.

Старший сын Владимира, Николай, во время 2-й Великой войны служил фельдшером в Русском корпусе в Югославии и там погиб.

Второй сын Владимира жил с отцом во Франции. Во время 2-й Великой войны немцы взяли его в Германию для работ в шахтах, где он получил туберкулез и вскоре умер.

Из всей большой семьи одного меня Господь сохранил молиться за усопших.

Но вернусь к лейб-гвардии Казачьему Его Величества полку.

Иногда полк вызывался на похороны генералов, и, в зависимости от заслуг покойного, катафалк сопровождали иногда отряды от пехоты, кавалерии и артиллерии. На похороны все выезжали в парадной форме. Младшие офицеры иногда наряжались нести ордена покойного – они шли пешком впереди катафалка. Старые казаки смеялись над молодыми, уверяя, что после похорон будут поминки по покойнику. Молодые верили, так как у нас на Дону по покойникам всегда устраивали поминки, и были, конечно, огорчены, что никаких поминок не было.

Один раз и наш полк, и Атаманский выезжали в город из казарм к месту, где лежал покойник. Наш полк в красных мундирах, на седлах красные с белым вальтрапы, а за нами Атаманский полк в голубых мундирах с голубыми вальтрапами. Это было так красиво и так ярко, что все приходили в восторг, а моя семилетняя дочь Ольга говорила: «Как маки и васильки». Этой красоты никогда не забыть. Это сказка.

Иногда полку устраивали «тревогу». Сидим спокойно за завтраком, пьем, едим. Вдруг командир полка говорит: «Тревога». Все вскакивают, бегут надевать амуницию, трубач трубит тревогу, быстро седлают лошадей, и через несколько минут полк выстроен и полковым маршем встречает своего командира. Командир полка благодарит за быстрый сбор и иногда отпускает полк, а иногда ведет его в город, и часто очень далеко. Идем в колонне по три, все офицеры по местам, дежурный по полку офицер в хвосте колонны. Вдруг крик по колонне: «Дежурный по полку, к командиру полка». Карьером скачет дежурный, обгоняя сотников. «Живо возвращайтесь в полк – расставить барьеры». Опять карьером мчится дежурный в полк – и прямо к нестроевой команде: «Бросайте работу – живо расставить барьеры». Только успели расставить, а вот и полк – и, не останавливаясь, в колонне по три, во главе с командиром полка, через все барьеры... Зычным голосом командир полка генерал-майор Новосильцев благодарит полк: «Спасибо, ребята». – «Рады стараться, Ваше превосходительство». – «Слезай – все занятия сегодня отменяются. Господа офицеры в офицерское собрание». И кутеж до поздней ночи.