– Вам надо выйти на лестницу, спуститься на один пролет и вы увидите дверь.
Лера побежала снова на лестничную клетку и, наконец, обнаружила потаенную дверцу.
– Ну, никогда не догадалась бы, – подумала она.
Девушка попала в длинный коридор и остановилась возле нужнего номера нужный номер.
Елена Федоровна лежала у окна в восьмиместной палате, увидев дочь, заулыбалась. Сердце ее забилось учащенно от жалости к себе и Лерочке. Быть обузой дочери ей очень не хотелось, и она корила себя за безответственное поведение к своему здоровью.
Лера нежно поцеловала мать в бледные щеки.
– Я поправлюсь, Лерочка, ты не волнуйся, моя девочка. Тебе сессию сдавать, а тут я…
– Это ты, мамочка, не волнуйся, я и сессию сдам и за тобой присмотрю.
– Ох, Лена, дочка у тебя хорошая. Быстро тебя на ноги поставит. Иди, девонька, с врачом поговори, может, лекарства нужно купить хорошие. Сейчас ведь самыми дешевыми в больницах лечат, – посоветовала соседка по палате.
– Спасибо вам, – Лера скрылась за дверью.
– Хорошая у тебя дочка. Такая в беде не бросит.
– Да как их разберешь? Дома многие тише воды, а на улице монстры.
– Ты, Людмила Николаевна, тоже права, и так часто бывает, но эту сразу видно, что хорошая.
Лера очень любила мать, отца, и деда. Больше у нее никого не было. Мамины родители рано ушли из жизни, не насладившись ролями бабушки и дедушки. Папина мама немного приняла участие в ее школьной жизни, но тоже рано покинула их. Дедушку Лера любила особенной любовью. Он был для нее старшим другом. Много мудрых советов получала она от дедушки и с удовольствием ими пользовалась. Валерия понимала мудрость и принимала ее с радостью. Много незатейливых тайн доверяла внучка своему деду-мудрецу. С отцом было гораздо сложнее. Когда Олег Михайлович начал свои «гастроли в юность», Лера приняла сторону матери и никакие подарки, уговоры, объяснения не смогли вернуть былые отношения.
Открыв дверь ординаторской, она увидела дедушку уже беседующего с врачом.
А Олег Михайлович, с вечера отключив телефон и проведя ночь в компании юных дев, под утро уснул крепким младенческим сном в объятиях одной из них. Закружила какая-то невидимая сила стареющего героя-любовника, и ему было хорошо в этом состоянии свободы и независимости, как будто и не было у него жены, дочери и старого отца.
Голубиная драка на балконе разбудила тетку Симу. Немного потянувшись, она сразу отправилась к своим любимцам.
– Тихо, тихо, ишь расшумелись. Сейчас, родненькие мои, мамочка вас накормит, – насыпав пшена, хлебных крошек, приготовленных с вечера, Сима отправилась варить себе кофе.
Растворимый она разлюбила, предпочитая молотый, сваренный в турке с добавлением щепотки корицы. Привила ей любовь к таким изыскам Люба Всеволодовна из квартиры напротив. Она преподавала в музыкальной школе по классу гармонии. Редкий инструмент в наше время спросом не пользовался, и Любочка подрабатывала, чем придется. В отличие от Симы она любила свою работу. Сорокавосьмилетняя баянистка иногда участвовала в городских концертах. Это были лучшие дни в ее одинокой жизни. Судьба не баловала Любу. Родив ребенка, она уже через год развелась. Муж аккордеонист все время пропадал то на концертах, то на гастролях, так и растворился на просторах Родины. Она отвезла дочку Танечку к маме за город и постепенно забыла о своих материнских обязанностях.
Жизнь закрутила, завертела, но плодов не получилось. Осталась Люба одна: без мужского плеча и без любви дочери. Тане от мамы с папой достался музыкальный талант, и, окончив успешно музыкальное училище, она отправилась в Москву искать лучшей участи для себя. Матери Татьяна звонила крайне редко и Люба ничего не знала о жизни своей дочери.
